Под спудом тайны

– Он был хорошим учителем?

– О, более чем достойным.

Хитрово-Квашнин выпустил очередной клуб дыма и, прищурив глаза, спросил.

– Евпраксия Матвевна, скажите, он вам нравился?.. Как мужчина?

Девица засмущалась еще больше, ее щечки покрылись легким румянцем.

– Не знаю… Он был хорошим человеком, обаятельным. Мне и Лизе его будет так не хватать! У кого теперь мы будем учиться?

– Он не переходил по отношению к вам известных границ?

– Нет, этого он себе не позволял.

– Понятно… Матвей Евдокимыч, где вы были вчера около восьми часов утра?

– Встал я что-то около семи. Сходил на конюшню, в овчарню, заглянул на скотный двор, проверил замки на амбарах, проследил, как люди отправляются в поле… Все по хозяйству, от дома никуда не отлучался… А дочка всегда встает в начале девятого.

– Да, папа говорит правду, – подтвердила девица. – Рано вставать это не для меня.

– Что ж, вопросов к вам больше не имею, – сказал Хитрово-Хвашнин. – Может, вопросы есть у вас, Филипп Елизарыч?

Аблов отрицательно покачал головой.

– Матвей Евдокимыч, свой солдатский Георгиевский крест вы получили в 812-м? – спросил Хитрово-Квашнин, вставая.

– Верно, на Бородинском поле, в чине унтер-офицера за отвагу.

– Мой командир говаривал: «Смелого пуля боится, а труса и в кустах найдет!» Бородино, великое поле славы! Храбро сражались на нем русские люди, бились, не щадя себя!.. Ну, что ж, пора нам заглянуть к вашему брату.

– Вы с ним построже, Евстигней Харитоныч, – сказал хозяин, поставив подпись под протоколом. – Хоть он и хорохорится, исправник и уездный судья ему не указ, но робеет, когда прижмут, как следует.

Через пять минут расследователь, Аблов и секретарь прошли по дорожке из песка к крыльцу жилья титулярного советника. Тот стоял на нем в той же позе – со сложенными на груди руками и расставленными ногами, – дымя трубкой с длинным чубуком. Он во многом походил на брата, только выражение лица было несколько нагловатым. Одет он был в потертый зеленый архалук и широкие выцветшие панталоны, на ногах красовались лакированные штиблеты.

– О, секретарь Соколовский! – послышался резкий с хрипотцой голос. – Здравствуй, здравствуй, чернильная душа!.. Аблов тут, бывший капитан-исправник Хитрово-Квашнин!.. Вы зачем ко мне пожаловали, господа? Брат-то вас пустил, но вот я и не подумаю! Тоже, небось, насчет налогов будете мне песни петь?

– Послушайте, Болотов, – спокойно сказал штабс-ротмистр, вынув трубку изо рта. – Пустите вы нас на порог или нет, значения не имеет. Налоги пусть требуют с вас те, кому это положено по службе, а мне нужно задать несколько вопросов по поводу случившегося вчера убийства в местной роще. Что б вы понимали, идет расследование.

– А если я не отвечу?.. Пошлю вас, куда подальше, да и все на том! Что вы мне сделаете?

– Мы прямо сейчас развернемся и уедем, чтобы послать в Петродар гонца за воинской инвалидной командой. Имейте в виду, отказываясь давать показания, вы становитесь главным подозреваемым.

Титулярный советник недовольно поднял бровь и погладил заросший щетиной подбородок.

– Ладно, задавайте свои вопросы, – буркнул он, не вынимая трубку изо рта.

– Коли уж согласились отвечать, пригласили бы внутрь, – попытался надавить на него Аблов.

– Гость хозяину не указчик! Оставайтесь там, где стоите!

– Хм-м, ничего не поделаешь, – развел руками Хитрово-Квашнин. – Марк Иваныч, уж умудритесь как-нибудь записать показания господина Болотова…

– Ничего, Евстигней Харитоныч, я прямо тут, на коленке писать стану.

Соколовский опустился на колено и приготовился записывать.

– Начнем, – сказал расследователь, хмуро посмотрев на хозяина усадьбы. – Вы были знакомы с Жаном-Ивом Сирро? Общались с ним?

– С французиком этим?.. Ну, общался, и что?.. Все его знали, так или иначе. Помер, и черт с ним! Разрядится бывало, надушится, к дамам с поклончиками, тьфу!

– Понятно, вам он был не по нраву.

– Точно так, врать не стану.

– Вас он, кстати, тоже не жаловал. – Хитрово-Квашнин заглянул в свой блокнот. – Вот какая эпиграмма адресована в ваш адрес:

Он сам из дворян, титулярный советник,

Но имеется изъян – сутяга, кляуза и сплетник.

– Стихоплет чертов!.. Щелкопер заграничный!

Хитрово-Квашнин усмехнулся и поглядел по сторонам.

– Сын ваш дома?

Болотов с мрачным видом подымил трубкой, прежде чем ответить:

– Верхом на коне прогуляться выехал. Дело молодое.

– Без спроса?

– Уведомил отца, как же без этого?

– Он знал убитого?

– Ну, ходил несколько раз вместе с дочерью брата в имение Черновых, брал уроки танцев у Серова, или, как там его, Сирро.

– Хм-м… Скажите, где вы были вчера утром около восьми?

– Где был?.. Чай пил в столовой.

– Так ли это? – заявил Аблов. – А не на своем ли вы были поле, край которого упирается в рощу?

Титулярный советник напрягся и бросил в его сторону недовольный взгляд.

– Неужели?.. А, впрочем, так и есть. Я наблюдал, как эти лапотники барщину отрабатывают.

– В рощу не заходили? – спросил штабс-ротмистр, внимательно вглядываясь в лицо Болотову.

Тот, надув губы, нахмурился.

– Отвечайте, все равно узнаем!