Под спудом тайны

– Занимаемся. Cъездил в имения Сабо, Болотовых и Потуловых. Остались Карицкие, Матвеевские, ну, и Аблов.

– Хорошо, выводы сделаем позже.

***

К Карицким расследователь с Соколовским отправились уже под вечер. К услугам Аблова на этот раз решили не прибегать. В конце пребывания у Черновых он пожаловался на головную боль и не в лучшем настроении ушел домой.

Усадьба состоятельного семейства располагалась в полуверсте от сельца на берегу небольшого пруда. Издалека каменный господский дом выглядел внушительно. Он был полутораэтажный с портиком, колоннами, высокими окнами и железной кровлей. По его бокам, чуть выдвинувшись вперед, стояли два одноэтажных флигеля.

– Вы знакомы с Карицким? – спросил секретарь, когда бричка, миновав железные решетчатые ворота, оказалась на главной аллее, усыпанной желтым речным песком вперемешку с толченым красным кирпичом.

– Ни разу не встречались, хотя мне известно, что дом Карицких в Петродаре стоит на Продольной. Усадебное городское место, насколько мне известно, ранее принадлежало командиру местной воинской штатной команды.

– Никита Казьмич недавно появился в уезде, в начале 20-х. Прибыл сюда из какой-то западной губернии на границе с Польшей. Будучи у меня по делу в суде, кое-что поведал о себе. Так, в юном возрасте он получил неплохое образование, учился рисованию, пробовал играть на клавикордах, принимал участие в домашних спектаклях. Карицкий служил, отставлен от службы в чине капитана. В отставке хотел завести театр в отцовском имении, но что-то там пошло не так, и он уехал на восток, вглубь России. А осел, в конечном счете, в нашем уезде, женившись на сестре Матвеевских, Таисии. Сведя короткое знакомство с Сирро, организовал-таки с его помощью желанный театр, сам иногда поигрывает на им же созданных подмостках. Но по сей день не удовлетворен вполне. Вроде бы и есть театр, а актеры-то все из дворни, лишь некоторые из них отвечают высоким требованиям… Ему где-то около сорока пяти, супруге – вдвое меньше. У них трое детей, девочка лет десяти, и два мальчика…

– Т-пру! – Лошади по воле Митрофана встали, как вкопанные, между цветником и парадным крыльцом. К бричке не замедлил метнуться лакей в темно-коричневом сюртуке и начищенных ботинках.

– Хозяева дома, любезный? – спросил у него Соколовский.

– На репетиции. Чего изволите?

– Скажи Никите Казьмичу, что к нему пожаловало временное отделение нижнего земского суда.

– Cию минуту!

С заданием лакей и впрямь справился быстро. Не успел Соколовский высморкаться в клетчатый ситцевый платок, как он появился снова.

– Барин приглашает господ в театр.

– Где он у него? – спросил Хитрово-Квашнин.

– Следуйте за мной.

Театральные подмостки, сцена и кулисы были устроены в парадной зале, погруженной в полумрак из-за опущенных штор. Карицкий сидел в первом ряду стульев перед освещенной канделябрами сценой, на которой разворачивалось заслуживающее внимание действо: одетый с ног до головы в бумажные латы рыцарь на фоне задника с зубчатой башней вещал загробным голосом облаченному в тунику и плащ молодому человеку:

Я дух бесплотный твоего отца

Я осужден блуждать во мраке ночи,

А днем в огне томиться гладом, жаждой,

Пока мои земные преступленья

Не выгорят в мученьях.

Хитрово-Квашнин понял, что репетируют «Гамлета». Знаменитую пьесу Шекспира он знал едва ли не с детства. С удовольствием перечитывал, не раз был свидетелем ее сценического воплощения. К тени отца Гамлета, появляющегося в первой, четвертой и пятой сценах первого акта, а также в четвертой сцене третьего акта, у него было всегда особое, трепетное отношение.

…О, слушай, слушай,

И если ты родителя любил –

Отмсти его бесчестное убийство!

Слова были теми же, но игра доморощенного актера оставляла желать много лучшего, он с нею справлялся из рук вон плохо. Это было настолько очевидно, что барин вынул трубку изо рта и громко стукнул кулаком по столу, за которым сидел.

– Довольно!.. Это ни что не похоже! Гаврила, сколько тебе, олуху, твердить, что у тени отца Гамлета хмурый вид и царственная осанка? А ты похож на огородное пугало!.. Голос он, ничего, пробирает, им малых детей и девиц пугать можно, а в остальном вздор, галиматья!.. И ты, Мартын, тоже хорош!.. Зачем тебя призвали на сцену? Мух на потолке разглядывать?.. Лесом идет, а дров не видит! Гамлет взволнован, колеблется, полон эмоций, а ты смотришь прямым чурбаном!.. Давайте сначала, да помните об арапнике!

Хитрово-Квашнин и секретарь ничем не выдавали своего присутствия, продолжая наблюдать за сценой. Тощий и худющий Гаврила, загримированный под старца, выслушав с покорным видом наставление, снова встал в позу, касаясь картонным мечом пола.

…Уж близок час, когда я возвратиться

В мучительный и серный должен пламень…

Не сожалей о мне, но выслушай открытье страшной тайны…

Гамлет в исполнении полноватого белобрысого Мартына пытался общаться с «тенью», но опять же не так, как этого хотелось барину. Тот цокнул языком и снова грохнул кулаком по столу.