Под стягом Москвы. Войны и рати Ивана III и Василия III

Однако выбранная русскими воеводами тактика пассивной обороны на рубежах не помогла – слишком значительными были силы врагов. Наиболее уязвимым стало Московское направление, где наступал крымский хан Мухаммед-Гирей, к которому присоединились многие ногайские мурзы и литовский воевода Евстафий Дашкевич, староста Черкасский и Каневский со своими казаками[266]. Пройдя Муравским шляхом между верховьями Ворсклы и Северского Донца, 100-тысячное крымско-литовско-казацкое войско достигло Быстрой Сосны. Затем, обходя Тулу, где уже был поставлен каменный кремль, оно повернуло к границам Рязанской земли. Именно здесь неприятельская армия вторглась в русские пределы и, не останавливаясь, двинулась дальше. 28 июля 1521 года главные силы врага подошли к реке Оке в окрестностях Коломны, где никто не ожидал их появления. Татары «перелезли» Оку, вынудив находившийся в Коломне небольшой русский гарнизон под командованием князя Ю. А. Хохолкова укрыться в крепости. Подоспевшие с большим опозданием к месту переправы от Серпухова и Каширы великокняжеские полки были – по-видимому, поодиночке – разбиты находившейся уже на московской стороне Оки огромной татарской армией. О тяжелых потерях, понесенных русскими войсками в этих боях, свидетельствует гибель воевод Ивана Андреевича Шереметева, кн. Владимира Михайловича Карамышева Курбского, Якова Михайловича и Юрия Михайловича Замятниных и пленение князя Федора Лопаты Оболенского[267]. Командующим выдвинутой в южные города армией был молодой князь Дмитрий Бельский, который не прислушивался к советам находившихся у него в подчинении старых опытных воевод и бросал полки в бой на переправах без всякой надежды на успех.

После поражения русские войска отошли и укрепились в ближайших городах, а победители принялись разорять коломенские места, не торопясь двигаться дальше. Мухаммед-Гирей дожидался подхода казанского войска Сагиб-Гирея, также сумевшего прорваться через границу, разорившего Нижний Новгород и окрестности Владимира и шедшего к назначенному месту встречи – Коломне.

Соединившись, татарские войска стали выдвигаться в направлении Москвы. В этот грозный час Василий III поспешил покинуть столицу и ушел в Волоколамск (возможно, через село Микулино), оставив вместо себя зятя, Петра Ибрагимовича, крещенного татарского царевича Худай-Кула, получившего полномочия начать переговоры с крымским ханом[268].

Войска противника появились в окрестностях Москвы 1 августа. Они не спешили начинать осаду хорошо укрепленного города. Ставка Мухаммед-Гирея находилась на реке Северке, в 60 верстах от русской столицы. Сам хан не приближался к ней, однако вражеские отряды широко разошлись по окрестным местам. Военными действиями в непосредственной близости от Москвы командовал «царевич» Бахадыр-Гирей (Богатырь-Салтан), ставший лагерем в княжеском селе Острове. Татарские отряды захватили Николо-Угрешский монастырь «и много сел и деревнь пожгли, и коширский посад пожгли. И людей много и скоту в полон поведошя безчисленно»[269]. Просьба московских бояр начать мирные переговоры была воспринята ханом как капитуляция. Поэтому и главное требование, предъявленное русской стороне, заключалось в даче Василием III грамоты с обязательством быть вечным данником крымского «царя». По сути, речь шла о возрождении системы внешнеполитической зависимости по «уставу древних времен», то есть по золотоордынскому образцу. Тем не менее, московские власти вынуждены были удовлетворить требования крымского хана и отослать к нему заверенный Василием III документ.

Получив грамоту, Мухаммед-Гирей, находившийся все дни, пока шли переговоры, в лагере между реками Северкой и Лопасней, 12 августа 1521 года «пошел из земли назад». На обратном пути татарское войско подошло к Переяславлю-Рязанскому (Рязани). Хан по совету литовского воеводы и казачьего командира Евстафия Дашкевича решил хитростью овладеть городом. Став в окрестностях Переяславля лагерем, крымский «царь» предложил горожанам выкупить часть полоняников[270]. Рязанскому наместнику Ивану Васильевичу Хабару Симскому был послан приказ явиться к хану с выражением покорности, как того требуют даннические обязательства его государя, московского князя Василия III, признавшего зависимость от крымского «царя». Отказавшись покинуть крепость, Хабар Симский потребовал показать грамоту и действительно получил ее. Тем временем, татары и литовцы, решившие овладеть Переяславлем-Рязанским во время очередного выкупа пленных, бросились к оставшимся открытыми городским воротам. К счастью, командовавший рязанской артиллерией немец Иоганн Иордан не потерял бдительности. Залп из поставленных за воротами орудий остановил атакующих и обратил их в бегство. После этой неудачи хан был вынужден отойти от Рязани, оставив в руках наместника выданную ему прежде великокняжескую грамоту.