Под стягом Российской империи

Преодолев крутой спуск, отряд Скобелева вступил в деревню Иметли. Следующий этап плана — наступление правой и левой колонн на сёла Шипка и Шейново.

Михаила Дмитриевича тревожила мысль, удастся ли Святополк-Мирскому перевалить через Балканы, ведь генерал Гурко уже в Забалканье.

Скобелев вспомнил, как накануне взятия Плевны у них с Гурко шла речь об скончании войны, и Иосифа Владимировича беспокоила судьба мира, отношение Европы к победе России.

— Знаете, Михаил Дмитриевич, в молодости я увлекался охотой, — говорил Гурко. — Так вот, если удалось подстрелить крупную дичь, не оставляй её на земле, к утру шакалы утащат. В данном случае европейские правительства выступят в роли тех шакалов. Нас, Россию, впереди ожидают политические баталии. — Гурко пригладил бороду. — И у России попытаются урезать мир, какой Порта подпишет с нами. Надежда на канцлера Горчакова.

Правая колонна едва спуск завершила, а Радецкий уже телеграфировал главнокомандующему: «Генерал Скобелев сегодня займёт Иметли. Завтра (8 января) обе колонны атакуют деревню Шипку...»

И тут же командир Балканского отряда, опасаясь удара по правой колонне с тыла таборами Сулейман-паши, просит великого князя Николая Николаевича начать наступление отрядом генерала Карцева и обезопасить Скобелева.

Ответ начальника штаба Непокойчицкого обнадёжил, Карцев разгромил противника на Троянском перевале, взял Троян и движется на Текию.

Радецкий и удивился, и по-доброму позавидовал Карцеву — взять тот перевал, о котором прусский генерал Мольтке предрекал:

«Тот генерал, который вознамерится перейти через Троян, заслуживает имя безрассудного, потому что достаточно двух батальонов, чтобы задержать наступление целого корпуса...»

Неожиданно в диспозицию Балканского отряда вмешался Святополк-Мирский, сообщивший вечером, что запаздывает и прибудет к Шипке лишь к полудню. Пришлось Радецкому посылать ночью офицера связи и поставить в известность Скобелева, на что тот передал: «Завтра в полдень атакую Шипку теми силами, которые могу собрать...»

Первым сведениям о передвижении колонн Балканского отряда из Топлеша на Иметли и из Травны на Сельцу Вессель-паша не придал значения, посчитав передвижение русских отвлекающим манёвром генерала Радецкого, дабы выманить таборы из укреплённого шипко-шейнинского района. Перебросит Вессель-паша таборы к Иметли и Сельцам, а тем временем основные силы Балканского отряда через Шипкинский перевал обрушатся на лагерь и овладеют укреплениями.

И Вессель-паша не осмелился вывести таборы. По мнению английских инженеров и советников; руководивших постройкой турецких укреплений, Шипко-Шейнинский лагерь представлял неуязвимую крепость. Оборона строилась с учётом местности. Северную сторону полукольцом охватывали скаты Балкан. Ближе к Шейново холмистая равнина. На курганах батареи, Сто четырнадцать редутов, многочисленные траншеи кольцом в две-три линии опоясывали Шейново и Шипку. Под командованием Вессель-паши сорок таборов пехоты, двадцать шесть эскадронов и восемьдесят три орудия готовы отразить наступление Балканского отряда...

Последующие сведения, доставленные Вессель-паше с пикетов, не были успокаивающими: отряды Святополк-Мирского и Скобелева значительные и, теперь уже было несомненно, носят отвлекающий характер. Вессель срочно запросил у Сулейман-паши дать согласие на отвод армии. На что Сулейман-паша ответил категорично: «Не оставляйте позиций, которые мы с вами защищаем...»

Иного Вессель и не ожидал: ему отведена роль оттягивать на себя Балканский отряд, пока Сулейман-паша выведет главные силы от Филиппополя к Адрианополю. Шипко-Шейнинская группировка обречена, Вес-сель-паша понимал это и был готов сопротивляться до последнего аскера...

Вессель-паша надеялся, что, наступая на правую колонну Балканского отряда с тыла, Сулейман облегчит положение Шипко-Шейнинского отряда, однако и эта надежда рухнула — генерал Карцев, перейдя Троян, прикрыл Скобелева...

Командный пункт Вессель-паши на господствующем над всеми позициями кургане изрыт траншеями, ходами сообщений, накатами, а на самой вершине кургана батарея стальных крупповских орудий. У западного подножия Косматей штаб и резерв.

В полночь Вессель-паша созвал бригадных генералов. В землянке стены и пол в коврах, горят в серебряных плошках фитили, чадят бараньим жиром.

Поджав ноги, генералы восседали на мягких подушках. По правую руку от хозяина с ловкостью правоверного умостился английский полковник рыжий Этли-паша, милостью султана зачисленный в турецкую службу, по левую — седобородый мулла, голову которого венчала большая белая чалма.

Велев окурить землянку восточными благовониями, Весрель-паша обратился к бригадным генералам.

— Аллах послал нам горькое испытание.

— Аллах! — мулла воздел руки.

Вессель пригладил бороду, по-рысьи стрельнул глазами в англичанина.

— Наши уши слушают тебя, мудрый советник Этли-паша. Что нам делать, когда гяуры двинулись на нас с востока и запада? Как две руки, они вцепятся в наше горло.

Англичанин заёрзал на подушке.