Под стук колес «Сергея Есенина»

У мемориала стояли люди, готовые читать свои стихи, и в волнении повторяли про себя знакомые строчки. Они тихо шептали вирши, надеясь не забыть всё что им дорого, и то что они так хотят передать другим. Перед Севой стояла девушка, с каштановыми волосами до плеч, в синих джинсах и цветастой летней блузе, и модных теперь белых кроссовках. Он не удержался, и сделал её фото сзади, не спросясь. Было на что посмотреть, задница была крепкая и подтянутая, хотя бедра чуть широковаты. Возможно, она что- то услышала, и чуть повернула голову, и улыбнулась.

– Вы тоже поэт? – спросила она очень приятным глубоким голосом.

– Да, – честно ответил Всеволод, поспешно убирая камеру в сумку.

– Что – нибудь почитаете?

– Там много соискателей, – скромно заметил он, уже приходя в себя.

– Я вас запишу. Знаю тут среди жюри только Георгия, но он тоже вам поспособствует.

И она пошла к столику, где записывались в очередь выступающие дарования. Стояла толпа человек в двадцать, но их знакомая с кем -то пошепталась, и её отвели к столам, за которыми сидели бородатые и седые дядьки, типа маститые поэты.

Всеволод старался не терять её из вида, даже привстал от волнения, когда девушка пропала в группе людей. На неё было приятно смотреть, с таким телом, хоть поэт и пытался не пялиться на неё так уж откровенно. Он почувствовал ободряющее пожатие руки Петра на своем предплечье и увидел его довольную ухмыляющуюся физию.

– Я в тебя верил, брат, – прошептал он, – и ты не подвел. Огонь…– одобрительно сказал он, делая ободряющие гримасы, – не теряйся, это- главное. Лучше в кафешку сходите, – сыпал рацухами доморощенный ловелас.

Вдруг Петя закашлялся, и стал смотреть совсем в другую сторону.

– Записала, пошли, а то они твоего имени не знают, – заметила вернувшаяся красавица, – типа ты еще неизвестный.

Сева лишь посмотрел на друга, и не думая ни о чем, пошел к столику. Перед ним сидел с листком бумаги бородатый хипстер, вопросительно глянувший на поэта.

– Вы?…

– Я, поэт…– начал Всеволод.

– Понятно. Здесь все поэты, ну художники. Имя ваше?

– Всеволод.

– Хорошо, вы третий выступаете. Готовьтесь.

Они отошли чуть подальше, и слушали великолепно декламирующую Есенина девушку в длинном шёлковом платье, и соломенной шляпе. Публика восторженно рукоплескала, принесли и цветы зардевшейся от волнения и радости юной поэтессе. Тут Сева увидел, как из сумки девушки, его недавней знакомой, выпадает портмоне, он поспешно нагнулся, поднимая темно-коричневый кожаный кошелек. Сквозь кожу он быстро коснулся контура чуть выступающего маленького пистолета, но не подал и вида. Мало ли у кого что лежит, не фаллоимитатор же, в самом деле, нечего так паниковать. Не на Никиту же из французского кино нарвался?

– Возьмите, и сумку застегните, – и он протянул её документы.

– Спасибо, – и она улыбнулась, снимая возникшую неловкость, – тогда давай на «ты», раз спас мои деньги и паспорт с телефоном.

– И как можно обращаться? – с трудом спросил юноша, выбирая слова, словно вытягивая их и себя клещами.

– Хотела сказать Фёкла, а так Ксения. Иди, тебе пора уже, – быстро прошептала она , спохватившись.

Юноша пошел твердыми шагами к памятнику, хотя по-честному, сначала ноги у него были деревянные.

– Выступает поэт Всеволод Лютиков!– объявил ведущий.

Вот и настала очередь Всеволода, он встал перед зрителями, и чуть выдохнул про себя. Не стал перед слушателями размахивать руками на манер мельницы в сильный ветер, лишь помедлил немного, и начал:

Несчастный не слышит счастливого

И видит он всюду беду

Пугает плохим он унылого

И каждому то на виду

Болью себе же глаза заливает

Жизнь его чёрным снегом растает

Счастливым, как ни старайся, не станет,

Злым он стал, сам того не желая

И ветры поют о том, ветки деревьев ломая

Поэт закончил читать строки своих стихов, и поклонился на три стороны всем слушателям. Люди хлопали, хотя его вирши были тяжелы для каждого доброго сердца.

– Очень неплохо, – одобрительно сказала подошедшая Ксения.

– Отлично, – уверенно заметил Пётр, хлопая по плечу друга.

– Это Пётр, – поэт представил друга, – Ксения, – представил он и другу девушку.