Под сводами высокой лжи

«Нет в мире второй такой женщины, – в который раз подумал он. – Мне выпала самая удачная карта».

Вечером, когда они вернулись домой, она увлекла Юрия на диван. Прижалась к его плечу головой, поджала ноги и тихонько вздохнула.

– Я очень счастлива сегодня. А ты?

– Наверное.

– Ты не уверен? Тебе чего-то не хватает?

– Не знаю. Я ещё не переварил случившееся. Не свыкся с тем, что я писатель.

– Ты уже давно писатель! Как ты этого не понимаешь! Ты писатель не потому, что твои книги опубликованы, а потому что ты пишешь!

– Но теперь я не просто писатель, а писатель изданный. И это вселяет в меня незнакомое чувство. Счастлив ли я? Думаю, что да. Но во мне какая-то расслабленность. Может, усталость?

– Как тебе твоя Кинжалова?

– Акула.

– Да, хищное существо, – согласилась Татьяна. – Скажи, а у тебя с ней было что-нибудь раньше?

– Ой, не спрашивай о моих прошлых женщинах. Ты же не из таких, кому надо знать всю эту мелочь.

– Я не из таких, но я видела её глаза сегодня. Она постелила тебе под ноги ковровую дорожку. Приглашает. Хочет заполучить тебя.

– У нас с ней были забавные отношения, – Юрий замолчал, размышляя, затем вкратце рассказал, что связывало его с Катей.

– О! – воскликнула Татьяна, когда он закончил. – Она приложит все силы, чтобы затащить тебя в постель. У неё комплекс незавершённых отношений.

– Что ж, – засмеялся Полётов, – буду отбиваться.

– Она нравится тебе?

– Мне нравятся многие… Давай-ка выпьем по бокалу шампанского. Теперь можно забыть обо всех, раздеться, сбросить маски официальных лиц…

Таня поднялась с дивана и подошла к столу, на котором лежало три пачки книг. Задумчиво провела рукой по ним.

– Сбывающиеся мечты пробуждают грусть, – проговорила она. – Тащи бутылку, милый. Ляжем в постель, будем пить и разговаривать, мечтать и вспоминать.

– Ты загрустила?

– Грусть – обратная сторона радости. Слишком много было положительных эмоций, теперь пришло время грустить.

– Тебе нравится грустить?

– Иногда нравится. Тосковать не люблю, а грустить можно. Жизнь надо вкушать с разными приправами, – направляясь в спальню, Таня на ходу стащила юбку.

Они проговорили всю ночь и уснули только под утро, обессилевшие от переполнявших их эмоций…

* * *

– Звонил папа, – донёсся голос Тани из комнаты, – поздравляет тебя, извиняется, что не смог приехать на презентацию.

Юра только что вернулся домой и ещё стоял в коридоре, не успев снять мокрую от снега куртку.

– Чёрт знает что на улице творится, – ворчал он.

Таня появилась в двери. Постояв несколько секунд в задумчивости, она проговорила:

– Папа сказал, что меня разыскивал Олег.

– Какой Олег? Твой бывший, что ли? Слушай, совсем забыл сказать тебе: я же видел его в Испании. Он, оказывается, теперь в Мадриде. В посольстве работает.

– Я не знала.

– Я тоже. Было большой неожиданностью столкнуться с ним нос к носу на приёме… Так он тебя разыскивает? Он разве в Москве сейчас?

Татьяна пожала плечами:

– Не знаю. Не поняла. Папа не стал давать ему телефон сюда. Он сказал, что Олег был сильно взволнован, чуть ли не испуган.

– Позвони ему сама, – предложил Юрий.

– Чего он вдруг вспомнил про меня? Мы после развода ни разу не общались. Я уж думала, что он забыл о моём существовании. Вы обо мне говорили при встрече?

– Нет, собственно, мы почти не разговаривали, перебросились ничего не значащими фразами. На виллу одного барона заплыли всякие крупные политические рыбы, и вдруг вижу – Олег! У меня чуть челюсть не отпала от удивления. Настоящий сюрприз.

– Разве он высокое положение занимает?

– Нет. И у меня много вопросов было к ребятам в связи с этим. Заставил он меня задуматься.

– Над чем? Он себя подозрительно вёл? Олег в чём-то замешан?

– Понятия не имею. Тань, я же не следственный отдел. У каждого своя работа. Я лишь собираю информацию… Если он тебя искал, ты уж звякни ему, полюбопытствуй, что ему понадобилось.

Телефон у Морозовых не отвечал. Лишь вечером трубку подняла мать Олега.

– Евгения Максимовна, здравствуйте, – заговорила Таня.

В ответ раздалось всхлипывание.

– Что случилось, Евгения Максимовна? – спросила Таня. – Вы плачете?

– Танечка, горе-то какое… Олежечекмой…

– Что такое? Что у вас?

– Олег… Нету больше его… Умер…

– Как умер? Когда? Что вы такое говорите? Он же только вчера моим родителям звонил, меня разыскивал.

Папа с ним разговаривал.

– Ночью сегодня… Он, Танечка, застрелился…

– Что?

Наступила долгая пауза. Татьяна почувствовала, как у неё в голове зашумело, где-то глубоко внутри медленно стала разрастаться холодная бездонная дыра, куда начало засасываться сознание.

«Застрелился! Какая-то глупость! Этого не может быть! Крепкий, здоровый, красивый… Застрелился! Не под машину попал, не на обледенелой лестнице оступился и голову раскроил, а застрелился! Сам! Разве такое возможно?»

– Он, Танечка, должно быть, попрощаться хотел с тобой… Сам не свой был весь день… Вчера… Метался по дому, ждал чего-то, ждал, лицом изменился… Мальчик мой… Почему же так? Танечка, что ж такое происходит? Скажи, что у него стряслось?

– Я давно не общалась с ним, я совсем ничего не знаю, Евгения Максимовна.