Под сводами высокой лжи

– Тревожно что-то, – признался Полётов.

Таня села в кровати и потёрла заспанное лицо.

– Он что-то разбудил во мне, – задумчиво проговорил Юрий.

– Кто?

– Дервиш… Какое-то беспокойство…

– Что тебя тревожит, милый? – Она бережно погладила его по голове.

– Не знаю. Нет, пожалуй, это не тревога. Тут что-то другое…

– Но ты сказал «беспокойство».

– Неймётся мне. Знаешь, энергия какая-то собралась внутри и давит, требует действий. Мне кажется, что я всю жизнь охватываю одним взглядом. И прошедшие годы, и будущие…

– И что ты видишь?

– Не знаю, – он пожал плечами. – Всё как-то на уровне ощущений.

– Что-нибудь плохое?

– Нет… То есть… Там разное… Плохое и хорошее. Будто разные варианты, – в глазах Юрия появился испуг. – Такое чувство, будто вижу тюрьму в конце жизни, застенки какие-то, издевательства… И в то же время вижу, как умираю в окружении доброжелательных людей, в домашнем уюте, в роскоши… Одиноким себя вижу, обиженным и обозлённым, брошенным всеми… И вместе с тем тут же накатывает убеждённость в противоположном… А главное – не могу отогнать всё это… Ты помнишь, каким я становился, когда начинал над очередной книгой работать?

– Помню.

– Вот сейчас нечто подобное. В голове и на сердце всё кипит, словно проворачивается через мясорубку. Я вроде бы знаю, что делать, но не могу двинуться вперед, не могу даже строчки написать, потому что ни в чём не уверен. А вместе с тем вижу книгу целиком! Как жизнь!

– Может, в тебе как раз новая книга и зарождается?

– Нет, уверен, что сейчас не в книге дело.

– Тогда в чём?

– Не понимаю… Тут речь о настоящей жизни… Какие-то ходы, повороты, решения… Да, да, именно решения…

– Ты не можешь на что-то решиться? – спросила она, не в силах понять Юрия.

– Да на что решиться-то? – Он измученно рассмеялся. – Мне решаться не на что. Передо мной нет никакого вопроса, я не выбираю ничего… Но ощущение такое, будто выбираю… Ответить на вопрос, который не прозвучал, не сформировался… Да, вот в чём дело! Я понял.

– Что?

– Во мне зреет какой-то вопрос.

– Какой?

– Не знаю! Вопрос набухает, как книга. Но его ещё нет, поэтому я не понимаю, в чём дело. Но он уже присутствует, как зародыш в женщине. До ребёнка далеко, но изменения в организме уже начались. Понимаешь?

– Понимаю.

Таня поцеловала Юрия в губы.

– Юр? – позвала она после двух-трёх минут молчания.

– Что?

– Ты можешь пообещать мне?

– Не могу. Сначала скажи, чего ты хочешь.

– Ну пообещай.

– Нет. Скажи, о чём речь.

– О твоих книгах.

– О новых? Хочешь вырвать из меня обещание, что я сяду работать, когда мы вернёмся домой? Угадал?

– Да. Хочу. Обещай мне, что оставшееся время ты будешь писать. Ты обязательно должен завершить «Коричневый снег».

– Почему именно его?

– Потому что там надо лишь подшлифовать. Книга почти готова.

– А я кое-что новое начал.

– Почему не прислал мне почитать? – Она навалилась на Юрия и впилась глазами в его лицо. – Почему я не читала? Где? Где оно? В Москве есть текст?

– Разумеется.

– Ну ты и сволочь! – она явно не шутила. – Не прощу тебе этого!

Таня перевернулась, отползла от Полётова и уставилась в стену.

– Танюш, ты что? Ты обиделась?

– Ещё как! Ты просто настоящий гад, – сказала она, обращаясь к стене. – Ты же знаешь, как я жду этого от тебя…

– Малыш, я хотел сделать сюрприз. Мне нужно подправить некоторые моменты.

– Теперь я не смогу спать. Теперь я не дотерплю до Москвы.

– Дотерпишь…

Татьяна рывком села в постели и шлёпнула Юрия ладонью по груди:

– А ну рассказывай, о чём книга. Живо!..

* * *

Рейс на Москву задержался почти на три часа. В здании аэропорта стояла нестерпимая духота, кондиционеры не спасали.

Полётов протянул Татьяне бутылочку холодной кока-колы.

– Устала? – спросил он.

– Жара вымотала. – Таня медленно поднесла ко рту пластиковую трубочку и сделала глоток. Её лицо было красным, жёлтые волосы прилипли к мокрому лбу. – В первые дни мне не показалось, что здесь так ужасно. Что же тут летом-то творится?

– Странно, что мы ещё ноги переставляем. То на солнце изжариваемся, то в прохладное помещение ныряем, то в раскалённом автобусе трясёмся… Никогда больше не поеду сюда.

– Не понравилось? – слабо улыбнулась Таня.

– Экзотики должно быть в меру. Знать бы только, где эта мера…

– Ой, слушай! Кажется, наш рейс объявляют.

– Наконец-то! Я уж начал думал, что придётся здесь издохнуть…

Самолёт оказался наполовину пустой, и многие пассажиры заняли по два-три места, с наслаждением вытянувшись на свободных креслах, как на кроватях. Таня выпила холодной газированной воды и сразу уснула. Юрий укрыл ей ноги пледом и, заказав себе бутылку вина, устроился рядышком. Лететь предстояло долго, но спать не хотелось, поэтому он достал блокнот и принялся делать пометки. Ровный гул двигателей успокаивал, ничто не отвлекало…

Когда самолёт совершил посадку, Юра с изумлением обнаружил, что исписал мелким почерком почти все листы. Так продуктивно он давно не работал.

– Малыш, мы в Москве, – он осторожно потрепал Таню по голове.

– Я ещё немного, я попозже… – пробормотала она.

– Вставай, – Полётов заставил её проснуться. Татьяна поднялась с трудом и пожаловалась:

– Качает…