Под тем же солнцем

Кровь. Смрад и копоть от факелов. Тело, сползающее под собственной тяжестью по бесконечным ступеням, обнаженное, в страшных потеках красок и свежей крови, одиночные, раздирающие душу крики и восторженный, звериный рев толпы. Арина открыла глаза. Первое, что она увидела, это слепящее солнце, заливающее золотом маленькую комнату. А прямо перед собой сквозь пелену слез разглядела маму с испуганным и обеспокоенным лицом.

Сон…

Слезы все еще струились по горячим щекам Арины, она горестно всхлипывала.

— Дочка, что случилось? — мама расстроенно гладила Арину по голове, — опять сон?

Арина слабо кивнула и зарылась лицом в мамино плечо.

— Очень страшный, — голос был гнусавым от плача, — я видела чью-то казнь. Кровь… крики. Какой-то хаос… И все такое реальное, даже запахи… Дым. И… всегда одно и то же ощущение ужаса. Как будто во всем этом я теряю кого-то очень близкого и дорогого…

Мама недружелюбно покосилась на стопку книг около кровати. Керам, Косидовский. Другие фамилии были совсем незнакомыми.

— Может, тебе не стоит на ночь читать всю эту… кхм… литературу?

Арина отмахнулась и потерла веки.

— Да литература тут ни при чем. Сны-то мне с детства снятся… А вот почему именно такие, мне лично не очень понятно. Наверное, это моя персональная особенность.

Зная, что Елена Васильевна внимательно следит за каждым движением и вздохом дочери, Арина постаралась придать своему лицу беззаботное выражение, потерла веки и легко улыбнулась ей.

— Арин, а давай по магазинам пройдемся в субботу? — осторожно предложила мама и пригладила Аринины светлые волосы. — Купим тебе чего-нибудь, а? Я уже видеть не могу эти твои джинсы и растянутые свитера…

Арина насторожилась.

— Почему растянутые? — озадаченно спросила она.

— Ну а какие они? Футболки и свитера минимум на два размера больше… В магазинах нет сорок второго? Или ты принципиально в них прячешься? Раньше ты хоть как-то интересовалась одеждой, украшения даже какие-то носила, а сейчас…

Мама махнула рукой. Арина стремительно прокрутила в голове все сказанное мамой. Свитера как свитера, джинсы вполне приличные… Что же касается украшений, у Арины сложилось впечатление, что мама ее с кем-то путает, возможно, лет в пять она и позволяла нацепить на себя какие-нибудь заколки или бантики, но с тринадцатилетнего возраста кроме нательного крестика на тонкой золотой цепочке и сережек с голубыми топазами Арина не носила никаких украшений. На витрины смотрела с удовольствием, любила пофантазировать, как с чем можно сочетать разные вещи, но применительно к себе никогда свои фантазии не использовала. Впрочем, был у нее еще любимый браслет, года два она его носила не снимая, только что не мылась с ним, но он недавно порвался — Арина неудачно сунула руку в почтовый ящик и теперь был погребен в шкатулке под ворохом лоскутков и катушек с нитками.

— Мам, мне правда сейчас ничего не хочется, у меня все есть. Давай к моему дню рождения твой замысел передвинем, а? И по магазинам походим, и, может, я даже решусь на какое-нибудь сногсшибательное платье… Сейчас совсем некстати, правда.

Мама разочарованно вздохнула.

— Хорошо. Но ради меня, хотя бы сегодня не надевай эту страсть, — она указала на бесформенную кучу, сваленную на стуле и представляющую собой свитер цвета гнилого сена, особенно любимый Ариной, — у тебя же есть более приличные вещи…

— Есть, — Арина покорно кивнула, лихорадочно соображая, что из ее гардероба смогло бы на время успокоить расстроенную маму, — я блузку надену. С кофтой. Или водолазку.

Мама недоверчиво кивнула, поцеловала Арину в макушку и вышла.

Арина откинулась на подушку и шумно выдохнула. Кажется, обошлось. Объяснять впечатлительной и ранимой маме истинную причину своего наплевательского отношения к внешнему виду у Арины не было ни малейшего желания. Да и морального права тоже не было… Арина решила, что происходящее касается только ее и впутывать ближайших родственников в собственные идиотские переживания совершенно недопустимо. Маму, конечно, так просто не проведешь, она обладает феноменальным чутьем и даже можно сказать нюхом на перемены в настроении своих детей, но попробовать стоит.

Арина откинула одеяло и поднялась. Подержала в руках свитер и с сожалением отложила. Что ж, обещание есть обещание. Одежда и подбор туалетов никогда не входили в число увлечений Арины. Покопавшись на полке шкафа, девушка выудила шоколадного цвета водолазку и впала в ступор. Джинсы грязно-синие. Водолазка коричневая. Кофта сверху предполагалась черная или бежевая. Интересно, эти вещи в принципе сочетаются? Представить в уме эту сомнительную комбинацию у Арины никак не получалось, и она затолкала вещи назад. Начать в любом случае стоит с ванной, и Арина потопала чистить зубы.

Наблюдая в зеркале свое бледное лицо, Арина уже спокойно пыталась оценить виденное ночью во сне. Кошмар был далеко не первым, сны вообще были отличительной особенностью Арины. Последнее видение не было чем-то из ряда вон выходящим, оно вполне вписывалось в общую концепцию ночных грез девушки.