Под тенью Феникса

С военными был разыгран совершенно другой сценарий внедрения внутренней службы. Их видение служебных взаимоотношений, чувство системы и понимание воинского братства образуют крепкий костяк в сознании. Костяк, который дает военному прочность, мужество и надежность. Который защищает его от какого бы то ни было внешнего воздействия. Дает силу исполнить любой, сколь угодно пугающий или сложный приказ, без лишних размышлений и терзаний. Такие люди крайне негативно воспримут вторжение управленцев со стороны, пускай даже те принесут с собой счастье и комфорт во всех мыслимых формах. Солдат никогда не примет гражданское руководство, отнесется с презрением к командирам из других родов войск и с недоверием к представителям внутренних служб. Действительно принять он сможет только того, кто хорошо понимает его собственные заботы. То есть другого солдата.

Достаточно вспомнить советских политруков и замполитов. Их власть шла параллельно с властью непосредственного командования, они имели право судить и карать. Они приходили со стороны, и сразу вступали в свою зловещую должность, за что служащие всех рангов их вполне закономерно боялись и ненавидели. Учитывая работу по стимуляции частичного самоуправления, этот вариант мы принять не могли.

Другой уместный пример, гораздо более близкий нашим затеям: в совсем уж древние времена свое место в рядах военных находили полковые священники, капелланы. Их влияние была более тонким, и не создавало ненужного напряжения в стройных солдатских шеренгах. Но у нас всё еще не было единой религиозной структуры, которая могла бы поставлять такие ценные кадры. Может быть, в будущем…

Таким образом, нам нужны были специалисты, выполнявшие задачи политруков и капелланов одновременно, при этом происходившие непосредственно из солдатской среды. При этом они должны быть очень умны, независимы от внутренних неуставных взаимоотношений и безоговорочно преданы своему делу. Здесь решение пришло само собой и достаточно просто, ибо внутренняя служба давно уже плотно работала среди вояк руками разведчиков.

Наиболее способные и предрасположенные к прямой работе с людьми разведчики прошли специальные курсы идеологической подготовки и были введены в строй уже в новом качестве.

Всякому новому движению нужны свои герои, особенно на ранних этапах. Совершенно неожиданным образом одним из первых героев идеологического корпуса стал Ерш. Бывалый атаман, а затем и старший офицер, он отказался от генеральских погон, объяснив это тем, что его тактические способности нужны в бою, но никак не в штабных кабинетах. Скажи это любой другой человек – и его было бы впору заподозрить в некоторой форме безумия, которое навсегда отсекает возможность спокойной жизни на гражданке. В прежние времена такой сдвиг называли афганским синдромом, сегодня это словосочетание почти не применяется из-за утраченных корней.

Но Ерш был не таков. Мне кажется, что если каждого из нас отправить прямехонько в ад и заставить заглянуть в глаза Вельзевула, то Ерш был бы в числе последних, сошедших с ума от страха. Он весь был будто слеплен из гравия и залит цементом, от поверхности испещренной шрамами кожи до самых глубин его души. Невозможно было представить того, что он вдруг разнервничается и начнет себя вести неожиданным образом. Узнав его единожды, ты всегда будешь знать, чего можно ожидать от этого человека. Казалось бы, не самое полезное качество для хитрого управленца. В тылу – возможно. Но на поле боя…

К тому же, Ершу было чуждо любое теоретизирование. Книг он не любил, сам поучать и произносить воодушевляющие речи не умел и не стремился. Но он всегда очень хорошо чувствовал, что происходит в душах людей. Это было выдающееся, инстинктивное чутье самого что ни на есть звериного порядка. Одного взгляда ему было достаточно, чтобы прочесть характер человека и движение его эмоций. А затем он, как волк овцу, в несколько фраз загонял чувства человека в нужном ему направлении. Как именно он это делает, Ерш не мог объяснить даже в общих словах.

Хищнический талант Ерша полностью скрывался в обществе людей, которых он уважает. Низшим же чинам доставалось по полной. Время от времени попадались горячие головы, которые пытались жестко противостоять психологическому нажиму, и тогда в ход шли физические методы работы с личным составом. Наряды и штрафы летели пачками, а в медсанчасти порой не хватало ватных тампонов для затыкания расквашенных носов и компрессов для отбитых голеней. Ерш всё время опасно балансировал на грани норм уставных отношений, но в действительности ни единого раза эту грань не переступил. Видимо, это тоже было частью его звериной натуры – понимание своего места в стае и непреклонному выполнению принятых обязанностей.