Под тенью лилии

Стояла теплая-теплая ночь, окно в сад было открыто. Ему послышались шаги. Не включая света, он спустился с кровати, высунулся из окна и увидел охранника. Как он понял, тот тоже увидел его.

— Не спится? — тихо, чтобы не будить соседей, спросил он.

Охранник вздернул плечами и, попятившись, растворился в темноте сада. «Спросить его завтра — так, пожалуй, скажет, что это мне приснилось, — подумал он. — А я тем не менее уверен, что не сплю». Вернулся в постель, закрыл глаза и сказал себе, как когда-то, перебарывая бессонницу. «Через три минуты я усну!..» «Засыпай же, — непроизвольно потекли дальше мысли, — во сне ты лучше усваиваешь ученье. Образовательные сны, как ты сказал давеча Профессору. Увидишь еще серию образовательных снов. Не с китайским, нет. Кое-что другое, поважнее, кое-что другое…»

Ему нравилось слушать свои мысли, но сейчас к ним примешивалась невнятная тревога, и он тихонько пригрозил себе: «Считаю до двадцати. Если не засну на счет двадцать, встаю и иду гулять по саду». Но досчитать сумел только до семи.

Пару дней спустя Профессор, пришедший за второй тетрадью, спросил его, не поднимая глаз от страниц:

— Вы случаем не помните, как позавчера ночью вылезли в окно и ушли в ту отдаленную часть сада, где разбиты клумбы с розами?

Чувствуя, что заливается краской, он пробормотал:

— Если я что и помню, так это что я не мог заснуть и сказал себе: «Если я не засну на счет двадцать, встаю и иду гулять по саду». Но после этого — провал. Вероятно, заснул мгновенно.

На губах Профессора играла загадочная улыбка.

— Однако же вас видели у розовых клумб. Отнюдь не спящим.

— Неужели я стал лунатиком? — ужаснулся он. — За мной такого раньше никогда не водилось!

Профессор резко встал, отошел к окну и постоял, глядя в сад. Потом вернулся к креслу, снова сел.

— Я так и думал. Дело плохо. Когда охранник поднял тревогу, двое из персонала, вероятно агенты Сигуранцы, бросились на улицу — они не знали, что охранник вас уже засек, — и увидели машину с погашенными фарами — за оградой, как раз напротив розовых клумб, где находились в тот момент вы. Машина, разумеется, тут же скрылась, номера они не разглядели…

Он потер рукой лоб.

— Если бы я услышал это не от вас…

— Знаю, в это трудно поверить, — не дал ему договорить Профессор. — Однако есть три свидетеля, люди простые, но надежные и с кое-каким опытом…

— А что они сделали со мной? Взяли под белые руки и отвели обратно в палату?

— В саду с вами был один охранник. Он утверждает, что когда вы встретились с ним глазами, то тут же повернулись и ушли… Забрались в палату через окно, тем же путем, что вышли… Лунатизм это или нет, неважно. Главное: Сигуранца больше не сомневается, что готовился ваш побег. Тот факт, что вас застигли именно там, где за оградой ждала машина, — прямое свидетельство против вас; по их мнению, вы прекрасно знали, в чем дело, и спустились в сад не случайно… Нам пришлось обратиться в самые высокие инстанции, чтобы вас не арестовали.

— Благодарю, — в полном смущении промямлил он, отирая пот со лба.

— Пока что усилили охрану. С наступлением темноты улицу непрерывно патрулируют. Сержант в штатском будет курировать вас со стороны сада. — Профессор понизил голос. — Он уже на часах… А охранник будет по ночам спать под вашей дверью на раскладушке.

Профессор вскочил и зашагал по комнате, рассеянно перекладывая тетрадь из одной руки в другую. Потом, остановившись подле него, посмотрел ему прямо в глаза.

— А вы как объясняете эту череду совпадений? Неожиданная бессонница, внезапно открывшийся лунатизм, в приступе которого вы устремляетесь к клумбам с розами, точно к тому месту, где за оградой вас ждет машина с потушенными фарами… каковая скрывается при первом же сигнале тревоги… Как вы все это объясняете?

Он пожал плечами в полной растерянности.

— Никак не объясняю… До прошлой недели я вообще с трудом примирялся с мыслью, что путаю, где сон, где явь. Если бы не бесспорные доказательства… Но чтобы дойти до лунатизма, да еще какая-то машина…

Профессор открыл свой портфель, набитый журналами и брошюрами, и аккуратно засунул между ними тетрадь.

— Если бы это были не вы — возвращая вам вашу формулу, — если бы я не видел ваши семейные альбомы, ваши фотографии от тридцати до шестидесяти с лишним лет, я бы, пожалуй, признал гипотезу Сигуранцы: что вы тот, за кого она вас принимает…

«Что ты дергаешься? — услышал он свои мысли, как только погасил свет. — Все идет нормально. Так и должно быть: пусть тебя с кем-то путают, пусть думают, что ты не можешь отличить, где сон, где явь, и бродишь лунатиком. Лучшего камуфляжа не найти. В конце концов ты убедишься, что нет никакой опасности. Что о тебе заботятся…»