Под тенью вечности

Жизнь шла своим чередом. Сергей отличался на службе как достойно выполняющий свой долг, Ирина работала над новым произведением, посещала вечера, родительский дом, проводила время с подругами и с самой собой. Сергею удалось приехать в Москву до Нового года, и они провели три незабываемых дня вместе, не кладя при этом на себя тень распущенности, впрочем, им было все равно, они наслаждались своим счастьем и упивались им. Зимний город был их колыбелью, нежно убаюкивающей их в лоне звездного неба, отражающего искристый бисер, усеявший широкие тротуары и величественные площади.

Такой счастливой Ирина не была никогда. Они с Сергеем создали свой мир, в котором все было так, как они желали, за исключением того, что обитали наши влюбленные в разных городах. Но и это не сдерживало их пыла, к тому же, Сергей обещался уладить этот нюанс и ближе к лету подготовить бумаги о переводе в московский полк.

Минула зима, а с ней улетучились все треволнения и беспокойства, которые временами настигали Ирину. Ей казалось, что Господь не даст ей счастья, что он заберет ее любовь, и порой эти страхи доводили ее до истерических припадков и апатичных состояний. Она искала везде символы, намеки на то, что Сергей готов уйти. Это сводило ее с ума, но его стабильное «я люблю тебя больше жизни» в конце каждого письма успокаивало ее и возвращало на землю. Сергея отправили в плаванье на весенние месяцы, но способ передавать вести он все же нашел. Ирина постоянно беспокоилась и считала дни до его возвращения, параллельно усердно работая и заводя новые знакомства. По возвращении Сергея они решили отправиться в путешествие по Италии. Можно было смело заключить, что жизнь ее наладилась. Однако одним днем произошло одно весьма неприятное событие, которое не могло не оставить отпечаток в памяти Ирины.

Она сидела за письменным столом и готовила пригласительные на званый ужин в честь изданной книги. В комнату вошла служанка Маша и сообщила, что пришел гость.

– Господин Черников, сударыня, – робко объявила она.

Ирина обронила перо, не поворачиваясь, попросила пригласить.

Она услышала шаги, но по-прежнему не двигалась с места. Он вошел и поприветствовал ее. Ирина надела дружелюбную улыбку и встала, но к нежданному гостю не приближалась. Он словно изменился. Выражение лица было более мягкое, одет он был проще, нежели раньше.

– Присядь, – предложила хозяйка. – Не хочешь выпить?

– Спасибо, но…

– Может, коньяку? У меня отличный сибирский коньяк.

Он кивнул, она попросила прислугу принести гостю выпить.

– Признаться, не ждала, – она села на кресло напротив.

– Прости, что я как снег на голову…

– Ничего, это в твоей манере.

Он выпил.

– Как ты живешь, Ириша? Ты очень похорошела.

– У меня все замечательно, благодарю тебя. Ты по делам в Москве или погостить?

– Я приезжал повидаться с товарищем, завтра утром отбываю. Захотел увидеть самую прекрасную женщину.

– Вот как, – она также взяла стакан. – Я слышала, ты женишься.

– Да… – Сказал он, вздохнув и опустив глаза.

– Что ж, прими мои искренние поздравления!

– Спасибо, Ира…

Молчали.

– Я знаю про книгу. Вот кого надо поздравлять! Ты настоящий талант, я всегда это говорил! Бриллиант! Ты пришлешь мне экземпляр с подписью? Умоляю!

– Всенепременно.

Опять молчание.

– Я все хотел объяснится…

– Не нужно, – она оборвала его. – Это все уже неважно.

– Я разбил тебе сердце, это неважно? – Он пытался докопаться до ее души, которая уже не способна была откликнуться на его мольбы.

– Мое сердце, Миша, это мое дело. Займись лучше своим.

– Я тебя понял. – Он поставил стакан. – Мне очень жаль.

– Да. И мне, – холодно ответила она.

Он посмотрел на нее. Она величаво сидела, закинув ногу на ногу, и сейчас она выглядела победительницей. Вероятно, она ей и являлась.

– Ты не поужинаешь со мной сегодня вечером? – Спросил он.

– Прости, не могу. Я ужинаю у французского посла. Уж очень меня просили явиться. Мы познакомились еще в Ницце, около года назад, прелестный старичок, надо сказать.

– Я понял… Ты большая умница.

Она улыбнулась.

– Я желаю тебе большого счастья, Миша, – сказала она искренно. – Я прощаю тебе все сполна. Но это, как я сказала, уже не имеет великого значения. А вот сможешь ли ты простить себя… Это весомо.

– Ты необыкновенная, – грустно произнес он, покидая гостиную.

Она посидела в таком положении еще несколько минув, выпив еще стакан коньяка с водой. Затем встала, поправила прическу, и с улыбкой, полной облегчения, направилась в будуар готовиться к вечеру. К слову, на этом ужине Ирина блистала. Изящные остроты, анекдоты на французском, трижды победительница в игре «ассоциации». Она не удивилась себе, но похвалила себя, что делала крайне редко. Впечатление на достойную публику она производить умела. Дело было, скорее, в том, что она обычно считала себя выше людей, возомнившей себя знатью. По большей части, эти люди были менее образованы, чем она, более узколобы и совершенно примитивны. Но как приятно было вуалировать буржуазные шутки, в которых крылось столько подтекста! Ирина упивалась этим.