Под твоей защитой

– Не мог удержаться, чтобы не зайти снова.

– Вот как? – Она окинула его приветливым взглядом. – Вы уже ознакомились с меню?

– Что вы могли бы мне порекомендовать?

– Здесь все очень вкусно. Но если вы любите макароны, то попали как раз туда, куда надо.

Он, наконец, остановил выбор на ассорти из морепродуктов. Она принесла заказ вместе со стаканом кьянти, а потом заставила его испытать второе потрясение за этот вечер, когда произнесла театральным шепотом:

– Сегодня ее здесь нет. Она в отпуске.

Так, значит, она заметила, что он наблюдал за Дженни. Он пришел в ярость от собственной неосторожности.

– Сына она взяла с собой?

– Роули? Думаю, что взяла. А может быть, нет. Вы с ней знакомы? – Кажется, она не ожидала такого поворота событий и была в смятении. Чтобы успокоить ее, Трой ответил, тщательно выбирая слова:

– Просто я видел ее здесь.

– Ну что ж, в таком случае не тяните время, когда она вернется, потому что она пробудет здесь всего несколько дней. Она, видите ли, переезжает отсюда. Я даже не уверена, что она перед отъездом успеет зайти в ресторан.

Под столом пальцы Троя сжались в кулаки.

– Правильно. Последний раз, когда мы с ней разговаривали, она упомянула, что собирается переезжать из Хьюстона. Если не секрет, куда на сей раз?

Она окинула его взглядом с головы до ног, как будто решая, насколько он заслуживает доверия. Трой пожал плечами, изображая безобидного балбеса.

– Не хотите – можете не говорить. Я сам позвоню ей домой.

– В Нью-Мексико, – ответила она. – А как вас зовут? Я передам ей, если она сюда заглянет.

– Майк Конрад. – Он скорчил гримасу. – Боюсь, что мы с ней разминемся. Завтра я возвращаюсь в Цинциннати.

– Ну и дела! Ладно, Майк Конрад, я передам ей, что она упустила серьезный шанс.

– Уж будьте так любезны.

Он почувствовал, что отчасти доволен развитием событий. Нью-Мексико – большой штат, но ему достаточно просто следовать за ней, а информация сама поплывет к нему в руки. И у нее есть этот сын… Роули. В целом можно считать, что вечер выдался довольно удачный.

У Дженни, лежавшей в белом шезлонге, на висках выступил пот. Глаза у нее были закрыты, и она пеклась на мексиканском солнце. Вернее, тушилась в его безжалостных лучах. Хотелось бы ей наслаждаться отдыхом, как это делали Магда, Фил и все остальные, со вздохом подумала она.

В то время, когда любой уважающий себя мексиканец соблюдает сиесту, они уже подогревали себя послеполуденными «Маргаритами». Дженни предпочла бы самую жаркую часть дня проводить в комнате и» выбираться оттуда только тогда, когда начнут удлиняться тени. Почему она валяется здесь на солнцепеке, было загадкой для нее самой, но пребывание в комнате утратило свою привлекательность, когда на ее постель натекла лужа из кондиционера. Судя по всему, Хоакин, слуга, именно сейчас занимался решением этой проблемы.

Она испытывала то радостное предвкушение – в центре этих мыслей был Хантер Калгари, – то тревогу, связанную с Троем. Она изгнала его из своей жизни, так что за последние пятнадцать лет он превратился в отдаленное прошлое. Она вообще перестала о нем думать. Но после того как Аллен рассказал ей, что произошло всего несколько дней назад, воспоминания вновь нахлынули на нее. Она стала нервной и вздрагивала от каждого пустяка.

Вернувшись в комнату, она приняла душ, высушила волосы феном и стянула на затылке непослушную гриву черепаховой заколкой. Затаив дыхание, она выпятила губы и подула на пушистую челку. Серьезные синие глаза в зеркале насмешливо смотрели на нее. Выражение ее лица было таким суровым, что не было заметно даже ямочки на щеке, появлявшейся, когда она улыбалась.

– Ты не сможешь причинить мне боль, Трой, – сказала она голосом, соответствовавшим выражению ее лица.

В гостиной Магда, Фил и все остальные перешли от ленивого потягивания коктейлей к стремлению достичь определенного уровня опьянения. Разговор вертелся вокруг стоимости такси. Учитывая принятый алкоголь, никто не хотел вести машину. Дженни с трудом подавила желание вернуться потихоньку в свою комнату. Обычно она снисходительно относилась к потреблению напитков, но все они настолько опередили ее в степени опьянения, что она почувствовала себя чужой.

– Дженни, любовь моя! – Магда помахала ей рукой, расплескав при этом на мексиканские плитки охлажденную «Маргариту», которую держала в другой руке.