Под ударом (СИ)

А после спектакля мы разделились: нас с Дашей, под конвоем Гриши отправили обратно на остров, бо обязательной учёбы никто не отменял, а тётю Лиз совместными усилиями Государя Императора и Государыни Императрицы уболтали заночевать во дворце.

— Ну и как тебе первый выход в свет? — спросил Гриша, когда мы сели в свой лимузин.

Ответила за меня Даша:

— Даже удивительно, ни нигде ни разу по крупному не облажался.

— Дашенька! — с укоризной произнёс Гриша. — Где ты такого нахваталась?

— С вами и не такого нахватаешься, — буркнула Даша. Цесаревич на это слегка поперхнулся.

На следующее утро меня ждал сюрприз: в почту упало приглашение на ужин к Тимирязевым. Подумав немного, я решил согласиться, но только добавил, что буду с Дашей, о чём и сообщил собравшейся за завтраком компании.

— Ты вообще! Да ты!… Да тебя вообще надо в клетке держать! На цепи и в наморднике! — возмутилась Даша.

Гриша был более конструктивен:

— Покажи-ка мне это письмо…

Я и показал, но не переслал его, как все ожидали, а открыл в своём интерфейсе в визуальном режиме и Гриша читал его через моё плечо…

— А чего так? — снова возмутилась Даша, заглядывая мне через другое плечо.

— Письмо с уведомлением об открытии. Я, извини, не знаю нынешних протоколов и не уверен, что там нет уведомления о пересылке.

— Пф-ф-ф-ф-ф! Ну ты маньяк! — выдохнула Даша, а Гриша хохотнул:

— То-то дядя Захар нашёл в тебе родственную душу.

— Постоянная бдительность! — гордо заявил я в ответ, и вернул разговор в конструктивное русло: — А по существу?

— Да наглость конченная! — возмутилась Даша. — Знают, что мамы дома нет, вот и рассчитывают, что ты начнёшь косячить. А ты и накосячил! Вот давай, езжай туда один и сам не вляпайся. Только ты вляпаешься!

— Почему это один? — удивился я. — С тобой.

— Между прочим, если ты не заметил, хотя с тебя будет, приглашают тебя одного.

— А я ответил, что я еду с тобой.

Гриша на это оживился:

— Нука-нука! Покажи, что ты им написал!

Я вывел свой ответ. Даша снова возмутилась:

— Не! Ну ты… эта… Это вообще за гранью!

— А это не за гранью? — уточнил я на висящее рядом приглашение. — Все знают, что я пригласил тебя на Бал Равноденствия. Это, между прочим, не просто так, ещё и определённые обязательства. Все знают, что я живу тут, что твоя мама мой опекун и регент княжества. Это, кстати тоже заявка на то, что у меня есть по отношению к тебе обязательства. И вот так приглашать, даже не намекнув про тебя.

— Между прочим, да, — согласился Гриша, а Даша зыркунла на меня молча, но в её взгляде проскочило что-то типа уважения, а то и благодарности. И всё же нашла, что возразить:

— Но всё равно, так не делается!

— А я, между прочим, мужичина неотёсанный, — спокойно возразил я, — только за неделю до нового года попал в высший свет. Мне можно иногда, как слон в посудной лавке.

— Ну это только поначалу, — поморщилась Даша, — а потом…

— А потом все привыкнут, — перебил я её.

Оба уставились на меня, как коза на афишу, а через секунду Гриша расхохотался и по братски хлопнул меня по плечу. А Даша пожала плечами и покрутила пальцем у виска. Правда уже через секунду задала вполне осмысленный вопрос, тот, с которого, по идее, следовало начать:

— Только зачем им всё это? Это же откровенное хамство!

Я пожал плечами:

— Ну например: Я, как ни крути, особа приближённая к императору, при этом лох. Если бы я пришёл туда один, это уже оскорбление в адрес Даши и тёти Лиз, как минимум. Конечно, потом извинюсь, меня даже простят, потому что лох, но осадочек останется и где-то это всплывёт. Из-за этого мне потребуется поддержка, а определённые связи с Тимирязевыми уже будут, можно будет на меня оказывать влияние.

— Да, но как тогда… — принялся рассуждать Гриша и уже через четверть часа мы составили схему возможного разветвлённого заговора, рассчитанного вперёд на сотни лет и пару поколений. Осталось только выяснить конкретный состав и роли заговорщиков, но это должно было проясниться вечером, по составу гостей на ужине.

— Не, ну вы точно… — выдала заключение Даша и снова покрутила у виска пальцем.

Мы, было, принялись её убеждать, что всё так и иначе быть не может, но тут с нами связался Аристарх Евграфьевич и в своей обычной язвительной манере поинтересовался: мы сегодня учиться вообще собираемся или как? Тут вариантов не было, тем более что стоило дополнительно подготовиться к сегодняшнему вечеру, а лучшего помощника в этом, чем наш учитель танцев было не сыскать.

Ознакомившись с ситуацией наш учитель танцев впал в ужас по поводу всеобщей деградации этикета, потом впал в панику: как же мне выходить из того, что я наворотил своим ответом. Но когда я высказал ему свои соображения про мужланское прошлое и слона в посудной лавке, он, неожиданно, просветлел ликом, похвалил меня за сообразительность, но при этом заявил, что над таким имиджем надо работать, работать и работать. И мы работали, до самого обеда.