Под Варды синими сводами (СИ)

Галадриэль говорила, что у любви много ипостасей, много лиц, что она может являться порой и под неприглядными личинами: то как безумная страсть, то как непримиримая ненависть, то как искаженная жажда обладания. Он, похоже, сполна познал за годы, что его воспитанница и командир стражи провела подле него, как это бывает.

«Но возможна ли вторая любовь?» — спрашивал он себя. И если да, то почему она так тяжело переносима, так болезненна, так тягостна для него?

Трандуил плохо знал раннюю историю эльдар, относящуюся к тому периоду, когда они решили последовать за Оромэ, но о государе Финвэ помнил. Таур Элу часто говорил о друге, печально качая головой: «Он был мне как брат когда-то… Финвэ достоин сожаления — ему не посчастливилось полюбить не ту женщину…» — услышав эти слова из уст Владыки Дориата, Трандуил не понял в свое время их значения. Сейчас, по прошествии тысяч лет, он вспоминал и переосмысливал их, начиная постигать их печальный смысл.

Его Королева сама говорила ему, что все родичи находили поразительным ее внешнее сходство с первой супругой Финвэ, только для него она всегда была той единственной эллет, которую он мог любить, он не представлял, что мелет можно испытывать в отношении другой.

А Тауриэль? — Леголас ушел, а они остались. Парадоксально, но присутствие принца, хоть и заставляло его отца беситься, как дикий зверь в клетке, от бессознательной ревности, все же облегчало его позицию в отношении Тауриэль. А теперь, один на один с ней, он изо всех сил делал вид, что все шло, как и прежде — это было самое большее, на что он был способен, и за что она была ему безмерно благодарна. Обоим хотелось длить это состояние неизвестности и никто из двоих не знал, как им быть с самими собой и друг с другом.

Он раздражался, не зная, как держать себя со своей воспитанницей после всего, что случилось, и это замешательство провоцировало еще большее раздражение, создавая порочный круг. Не скажешь же ей: «Тауриэль, я не могу любить тебя так, как ты хочешь, не могу дать тебе того, в чем ты нуждаешься, но испытываю по отношению к тебе жестокое вожделение…». И Таур стискивал зубы, сжимал кулаки и молчаливо кивал в ответ на ее объяснения.

«Нет, Тауриэль, не смотри на меня таким взглядом, — думал он, — Не тереби в твоих нежных пальцах пряжку пояса, не вздыхай. Уходи, не замирай предо мной в ожидании…»

Тем временем, она окончила свой рапорт, замерев перед ним в крайнем волнении. Выждав несколько мгновений, она быстро поклонилась и, повернувшись спиной к нему, направилась к двери.

Трандуилу, пребывавшему в плену собственных мрачных размышлений, ничего не оставалось, как в безмолвии провожать пристальным взглядом ее прямую подтянутую фигуру с налитыми силой мускулами на икрах стройных ног и тонкой, перетянутой кожаным поясом, талией.

Синда, может быть, аваро и нолдиэ — история знала до нас лишь два примера такого союза: Темный Эол из родного тебе Нан-Эльмота и Белая Дева Ар-Фейниэль, а также Артанис и Келеборн. Но наш союз, все же, отличался от прочих, ведь во мне текла и кровь халадинов.

Облик твой таков, что ты кажешься сорвавшейся с небосвода звездой, сияние которой столь ярко, что слепит глаза и завладевает разумом, затмевая дневной свет. «Аглор-Ним» — «Белый бриллиант», так я называю тебя в моих мыслях на языке синдар, которым мы пользовались всегда с тобой.

Мой Аглор-Ним чистейшей воды, моя звезда, сорвавшаяся с ночного небосвода, чьи глаза своей прозрачностью и сиянием превосходят любые камни, повелитель моего сердца и господин моих мыслей, возлюбленный супруг мой, меня терзает тоска по тебе и сыну, которую я не в силах выразить языком слов, ни объять мыслью — такой она кажется беспредельной.

Ожидание тянется бесконечно. Не скрою, я ожидаю тебя, и в этом ожидании моем я чувствую неугасимый огонь, что бушевал в крови моего деда и тек по венам моего отца. Я страстно жду вестей о тебе из земель Эндорэ…

Земли востока теперь кажутся далекими настолько, что, если бы не воспоминания о тебе, я бы начала сомневаться в том, что они существуют. Как сон, полузабытый и почти стершийся из сознания, вспоминаются мне годы, прожитые там.

Часто восхожу я на одну из высоких белокаменных башен Тириона и обращаю свой взор к востоку, туда, где за бесконечным морем, далеко за линией горизонта, раскинулся континент покинутых милостью Валар эльдар, и мысль моя и моя феа стремятся туда, к тебе, преодолевая расстояние, что разделяет нас в единый миг.

Будь в моих силах совершить такое, я бы, не посмотрев на волю Валар и презрев изобилие и покой Амана, перекинулась голубкой, и подобно Эльвинг, что не убоялась неизвестности, последовав через море за Эарендилом, полетела бы к границам твоих владений, чтобы увидеть тебя и нашего прекрасного сына.