Под водой

— С чего ты взял, что я вам не доверяю? — зло спросил Форт.

— Ты скрыл от нас её, — ответил Аквюиль.

Вдруг Форт стукнул по столу обеими руками и ушёл из камбуза. Абсолютно каждый услышал и увидел его недовольство. Форт же двинулся в сторону своей каюты. Он сел на кровать. Неожиданно, гигант встал, начал ходить по комнате, вырисовывая разными непонятными жестами такие же непонятные рисунки. Его пальцы то не до конца сжимались в кулак, то выпрямлялись в растопыренную ладонь. Форт принялся жаловаться и оправдываться вслух, он понимал, что никто его не слушает и слышать не может, но когда он произносил отмазки, придумывающиеся ежесекундно, ему становилось легче.

— Вот зачем, зачем мне было рассказывать о ней? Зачем?! Ах… Что за несправедливость. Надеюсь, ты слышишь меня, Папа. Надеюсь, веришь в то, что я прав, — пока Форт выговаривался Отцу римскому, он сам не успел заметить, как заплакал. Удивительная картина: стальной гигант богатырь плачет, как маленький ребёнок. — Я же прав, Папа? Не молчи, пожалуйста, не молчи. Я увижу сына, Папа? Я увижу своего любимого сынишку? Почему ты молчишь, Папа, почему ты молчишь? — как ребёнок, как маленький несчастный ребёнок он задавал вопросы, не надеясь получить на них ответы. Форт плакал тихо, чтобы не привлечь ненужного внимания. Неожиданно для самого великана, голоса в его голове, которые обычно говорили что-то несвязное или грязное и грубое, сейчас утешали Форта. Ему даже показалось, что это голос самого папы. Но позже он понял, что это был тот же самый женский голос, который рассказывал ему разные стихи, и который мучал его на протяжении этих долгих двух дней. Он до сих пор будто нашёптывал Форту на ухо слова, связные рифмой. Но эти слова были не простой дребеденью, они были лучшими словами, которые когда-либо слышал Форт. Ни Мор, ни жена, ни Папа не смогли бы успокоить его, подобрать слова, хотя бы косвенно схожие сегодня с теми, которые слышал Форт от этого голоса. Мужичина перестал плакать, его кисти успокоились, стихотворение в его голове подходило к лаконичному концу:

— Встретимся ночью,

Мой славный храбрец,

Позднюю ночью

Мой муж и вдовец, — после этих слов голоса замолчали. По-настоящему замолчали, не взяли лёгкую передышку, а полностью исчезли!! Но кажется, Форт не заметил этого, его лишь зацепило последнее произнесённое голосом слово.

— Вдовец? — недопонимая, повторил он. — Почему вдовец?

Быть может, голос просто закончил этим словом рифму, не обращая внимания на смысл произнесённого. Он мог сказать, что-угодно: отец, купец, беглец, венец. Но выбрал вдовец, вероятно потому, что именно это слово пришло голосу в голову первым. Ха! Интересный парадокс, голос то в голове Форта, а значит, что именно в его голову пришло это слово. Эх… Если бы у него и правда не было жены, он мог бы прямо заявить, что любит ту девушку, которая является ему по ночам. Стоп, что?! То есть он правда любит её?! И правда скрывает это? Нет, нет, нет. Он влюбился в неё. Форт уже давно начал понимать, и это его не на шутку пугало. Когда он сказал Аквюилю: "Ты влюбился в неё…", он также говорил это и себе. Ну конечно! Конечно…

Форт вышел из каюты и направился в сторону камбуза с фальшивым спокойствием на лице. Обед уже кончился, но он всё равно должен был успеть попасть в столовую, пока ещё никто не ушёл, лишь для того, чтобы показать то самое натянутое спокойствие. Сделать так, чтобы никто не задал ненужных вопросов и, не дай бог, не доложил Мору о странностях в его поведении. Плохого не случилось, Форт продолжил держать секрет у себя в голове. Конечно, тот самый секрет уже не был секретом в полную меру, потому что как минимум для Аквюиля та тайна, которую так трепетно пытался сохранить Форт, тайной не являлась. Впервые гигант поймал себя на мысли, что хочет встретиться с девушкой и поговорить. Поболтать, но в этот раз без барьера, мешавшего Форту провести диалог нормально в прошлые разы. "Жена всё равно не узнает про неё, если никто не узнает про неё" — размышлял Форт. "Проведу остаток этого дня спокойно, и тогда никто ничего не заподозрит".