Под запретом (ЛП)

Вместо этого, они оба тепло обняли ее, и были очень любезны и добры ко мне. Когда конгрессмен Бёрнэм узнал, что я служил в морской пехоте, мы провели двадцать минут, разговаривая о войне в общих чертах. Он сказал, что хотел бы выразить свою личную точку зрения позже, если я смог бы пообедать с ним в один прекрасный день. Я согласился, хотя не очень хочу этого. Думаю, я просто уверен, что мои отношения с Эмили не будут прогрессировать до точки, где я буду обедать вместе с ее отцом. Поэтому я согласился, чтобы мы просто смогли продолжить нашу дискуссию.

Мать Эмили была немного другой. Она пожала мне руку, и ее слова были теплыми. Но я все еще мог видеть, что ее мама оценивает меня, задаваясь вопросом, был ли я достаточно хорош для ее дочери?

Я хотел просто ляпнуть: «Послушайте, мадам, у нас есть взаимопонимание. Мы просто трахаемся друг с другом». Я мог только представить себе выражение ее лица на этих словах.

Остальная часть вечера, вплоть до «инцидента с Тоддом», была не так уж и плоха. Еда была отличной, я танцевал несколько раз с Эмили, и это был рай. Это приукрасило всех тех скучных, чопорных людей, с которыми она познакомила меня и тот факт, что я застрял в смокинге.

Я на самом деле немного с содроганием вспоминаю о взрывной ярости, которая текла через меня, когда я увидел, как Тодд схватил Эмили. Мой разум помутнел, когда я увидел, как она попыталась оттолкнуть его и просила отпустить ее. Я понятия не имел, что он говорил, но выражение на лице Эмили было смесью бурных эмоций, я не мог контролировать тот всплеск ярости, что накрыл меня. Все, что я знаю, — Тодд расстроил Эмили и, следовательно, я должен ему навредить.

Если честно, я даже не помню, как Эмили появилась передо мной. Я не помню ее мягкие руки на своей груди, или слова, которые вылетали из ее рта. Ничего из этого не имело значения. Я не пытался вспомнить теплые, карие глаза Харли или учение доктора Антоняк... дыши глубоко, глубоко дыши.

Я видел только свои руки, обернутые вокруг шеи Тодда, и как выжимаю всю чертову жизнь из него.

А потом, каким-то образом, слова, наконец, проникли сквозь туман... «Никс... пожалуйста... ты меня пугаешь». Это был нежный голос Эмили, которая коснулась меня, и вся моя злость просто испарилась. Тодд стал не важен. Эмили... она меня боится... вот что было важно.

Я посмотрел ей в лицо, и ее глаза были наполнены страхом. Янтарный цвет потемнел, а брови были беспокойно нахмурены. Ее кончики пальцев слегка впивались мне в грудь.

И осознание того, что я собирался сделать, вернулось в мое тело. Я почти задохнулся в отвратительном понимании, что я был так безумен и почти отключился от осознания моей ситуации…

У меня была непреодолимая потребность в Харли тогда… чтобы погрузить пальцы в его мех и прижать к себе. Но его там не было, и мне нужно было получить контроль над собой самому.

После того как я притянул Эмили в свои объятия, то почувствовал легкое спокойствие, окутывающее меня. Как легкое одеяло умиротворения. Я доверял Эмили в тот момент, когда мы обнимали друг друга.

Эмили такая добрая душа, она все еще переживала за Тодда. Я? Ничего подобного. Он все еще придурок, по-моему.

Я оказал парню немного доверия. Он сидел и изливал свою душу и страшную тайну ей. Что он был геем, и знал это, начиная со школы. Он также подтвердил то, о чем я догадался: семья не примет его. Он жил во лжи всю свою жизнь и пойдет на крайние меры, чтобы не быть брошенным.

Я понимал, что он находится в ужасной ситуации. Я бы не хотел быть на его месте... не быть принятым в своей семье за то, кто ты. Но его неприятности никоим образом не оправдывают мучения, которые он причинил Эмили. Я надеюсь, что он понял мое предупреждение и прислушался к нему, потому что я, не колеблясь, воплощу мою угрозу в жизнь. Однако я искренне надеюсь, что парень сможет найти покой в своей жизни, потому что каждый этого заслуживает. За исключением, может быть, меня.

Независимо от моих чувств по этому вопросу, Эмили решила простить его, и я приму это. Она плохо себя чувствует, что он застрял в той же ситуации, как она сама не так давно... подчиняясь воле родителей. Она верит, и я ей доверяю, что ситуация с Тоддом будет решена. Она рекомендовала ему быть уверенным в себе и, надеюсь, он примет ее совет.

Потому что если он этого не сделает и продолжит это бессмысленное преследование, я сделаю ему больно.

Мы заходим в дом, Фил спит, и Эмили ведет меня в свою спальню. Я знаю, что она устала и, наверное, хочет свернуться калачиком и заснуть.

Но как только она закрывает дверь в спальню, то начинает раздеваться. И не просто раздеваться, чтобы надеть пижаму. Она медленно и эротично снимает свое платье, смотря на меня страстными глазами.

Что за черт?

Я имею в виду, я думал, что она хотела бы поговорить еще немного о том, что произошло на вечере по сбору средств. Вот чего хотят женщины, не так ли? И хотя я никогда не чувствовал необходимости начинать это прежде, я решился полностью положиться на Эмили, если именно этого она хотела. Но, видимо, нет.