Под защитой камня

— Правда, — взволнованно ответил Джондалар. — До Путешествия мы собрали все, что нашли в ее долине, и надеялись найти еще по дороге сюда. Но так и не нашли, а когда Эйла собралась попить воды в долине Лесной реки, то обнаружила там несколько штук. Пока не много, но раз уж они есть в каком-то месте, то наверняка найдутся и в его окрестностях.

— Звучит вполне разумно. Будем надеяться, что ты прав, — сказала Зеландони.

— А в торговых обменах они будут иметь особый спрос и ценность, — заметил Вилломар.

Зеландони слегка нахмурилась. Она уже прикинула, как хорошо было бы использовать эти камни для проведения зрелищных ритуалов, но для этого нужно было, чтобы ими пользовались только жрецы.

— Вероятно, ты нрав, Торговый Мастер, но, возможно, не стоит спешить, — сказала она. — Мне хотелось бы, чтобы эти камни до поры до времени держались в секрете.

— Почему? — спросила Эйла.

— Они могут очень пригодиться для проведения некоторых церемоний, — сказала Зеландони.

Вдруг Эйла вспомнила то время, когда Талут устроил собрание, чтобы объявить Мамутои предложение о ее удочерении. К удивлению Талута и Тули, брата и сестры, которые были вождями Львиного стойбища, их авторитетное предложение встретило возражения со стороны одного спорщика, Фребека. И он смилостивился только после того, как вожди устроили неожиданную и зрелищную и демонстрацию с огненным камнем и пообещали выдать ему одно огниво.

— Наверное, могут, — согласилась она.

— Но когда же я смогу показать его своим друзьям? — взмолилась Фолара. — Мама взяла с меня обещание, что я пока никому ничего не скажу, но мне не терпится показать им.

— Твоя мать — мудрая женщина, — заметила Зеландони. — Я обещаю, что у тебя еще будет возможность показать им, потерпи немного. Крайне важно и необходимо провести надлежащее представление. И тебе действительно лучше потерпеть. Согласна?

— Конечно, раз уж ты так хочешь, Зеландони, — с грустью ответила Фолара.

— Они прибыли всего несколько дней назад, и теперь мы только и делаем, что проводим разные праздники, собрания и церемонии, столько, наверное, не набралось бы и за целую зиму, — заметил Солабан.

— Но Пролева попросила меня помочь, и ты же понимаешь, что мне не хочется ей отказывать, — сказала Рамара, — ты же не отказываешься помогать Джохаррану. Тем более что Джарадал обычно играет с Робенаном, и мне не приходится присматривать за ним.

— Со дня на день мы отправимся в поход, неужели с этим нельзя было подождать до Летнего Схода? — ворчал ее муж. На полу перед ним лежало множество вещей, и он пытался решить, что же взять с собой. Ему не нравилось это занятие. Оно составляло часть подготовки к походу на Летний Сход, которую он всегда оттягивал до последнего момента, и сейчас, когда он наконец принялся за это дело, ему не хотелось, чтобы играющие вокруг дети и прочие отвлекающие обстоятельства мешали быстро и спокойно закончить сборы.

— Я думаю, такая спешка связана с предстоящим им ритуалом, — сказала Рамара.

Ей вспомнился ее собственный Брачный ритуал, и она мельком глянула на своего темноволосого мужа. Цвет его волос, вероятно, был темнее, чем у всех обитателей Девятой Пещеры, и когда Рамара познакомилась с ним, ей понравилось, как его цвет контрастирует с ее белокурыми волосами. Шевелюра голубоглазого Солабана была почти черной, при этом его светлая кожа обычно обгорала на солнце, особенно в начале летнего сезона. Она считала его самым красивым мужчиной в Пещере, даже красивее Джондалара. Она понимала обаяние этого высокого блондина с потрясающе яркими синими глазами и в юности, как большинство женщин, была безумно влюблена в него. Но что такое любовь, она поняла, только познакомившись с Солабаном. Джондалар не казался таким уж привлекательным после возвращения, возможно, потому, что отдавал все свое внимание Эйле. И кроме того, ей тоже понравилась эта иноземная женщина.

— Почему бы им не соединиться попросту, как всем людям? — продолжал ворчать Солабан, явно пребывая в дурном расположении духа.

— Ну, во-первых, они сами не просты. Джондалар так долго мотался по свету, что никто уже не ждал его возвращения, а Эйла — даже не член нашего племени. Однако она очень хочет стать Зеландонии. По крайней мере, насколько я слышала, — сказала Рамара.

— Когда они соединятся, она все равно станет Зеландонии, как любой из нас, — сказал Солабан. — К чему вся эта суета с ритуалом ее приема?

— Нет, она не будет Зеландонии. Она останется Эйлой из Мамутои, женой Джондалара из Зеландонии. И где бы ее ни представляли, все будут знать, что она из другого племени, — возразила она.

— Да, стоит ей только открыть рот, как это и так станет всем понятно, — фыркнул он. — Ее произношение не изменится после приема в наше племя.

— Конечно, ты прав. Пусть у нее останется иноземный выговор, но при знакомстве с ней люди уже будут знать, что она нам не чужая, — сказала Рамара.