Под защитой камня

– Некоторые люди могли бы испытать ревность, увидев, что их возлюбленные с любовью смотрят на других, – сказал он.

Зеландони была почти уверена, что под «некоторыми людьми» он подразумевает самого себя.

– Уж не думаешь ли ты, Джондалар, что кого-то может встревожить общение красивого молодого мужчины и толстой пожилой женщины? Это никого не волнует. Твоя любовь ко мне не представляет для нее опасности. С меня довольно и того, что твоя память пока еще ослепляет тебя. – Она обратилась к Эйле: – Я не была уверена в тебе. Если бы я почувствовала, что ты не подходишь ему, то, несмотря на весь проделанный тобой путь, ты не стала бы его женой.

– Ты не смогла бы сделать ничего, что бы помешало этому, – сказала Эйла.

– Ну, видишь? – сказала Зеландони, переводя взгляд на Джондалара. – Я же говорила, что если она подойдет тебе, то я не смогу повредить ей.

– Послушай, Зеландони, а неужели ты думала, что Марона подходит мне? – спросил Джондалар с оттенком раздражения, внезапно почувствовав, что его лишают права выбора. – Ты ведь не возражала, когда все поговаривали о нашей помолвке.

– Пустяки. Ее ты не любил. Она не могла повредить тебе.

Обе женщины смотрели на него, и хотя они были совершенно разными, выражения их лиц при этом были настолько похожи, что они казались почти одинаковыми. Джондалар вдруг рассмеялся.

– Ладно, я счастлив, что две мои любимые женщины станут подругами, – сказал он.

Зеландони приподняла бровь и строго взглянула на него.

– Что, интересно, заставило тебя подумать, что мы станем подругами? – сказала она, но, выходя из дома, незаметно улыбнулась.

Со смешанными чувствами Джондалар проводил взглядом Зеландони, хотя и обрадовался, что облеченная властью жрица изъявила готовность признать Эйлу. Его сестра и мать также по-дружески отнеслись к ней. Все женщины, мнением которых он дорожил, казалось, готовы были приветствовать ее – по крайней мере, на данный момент. Его мать даже сказала, что постарается сделать все возможное, чтобы Эйла чувствовала себя как дома.

Кожаный входной занавес поднялся, и Джондалар вздрогнул от неожиданности, увидев свою мать, поскольку как раз в этот момент думал о ней. Мартона принесла бурдючок, выделанный из желудка небольшого животного, заполнявшая его жидкость практически не вытекала наружу, а лишь окрасила этот сосуд в темно-лиловый цвет. Лицо Джондалара озарилось усмешкой.

– Мама, ты принесла своего вина! – сказал он. – Эйла, помнишь тот напиток, что мы пробовали, когда останавливались в племени Шарамудои? Их черничное вино? Теперь у тебя будет возможность попробовать вино Мартоны. Она знатный винодел. Какие бы плоды ни использовало большинство людей, сок у них обычно прокисает, но мать знает, как справляться с этим. – Он улыбнулся ей и добавил: – Может, однажды она поделится с тобой секретом своего мастерства.

Мартона улыбнулась словам этого высокого мужчины, но предпочла промолчать. По выражению ее лица Эйла догадалась, что она действительно знает некий секретный способ и что она умеет хранить секреты, не только свои собственные. Вероятно, ей многое известно. В памяти этой женщины хранится много тайн, несмотря на всю откровенность и честность ее высказываний. И несмотря на все дружелюбие и приветливость, мать Джондалара, очевидно, привыкла не спешить с выводами, и Эйла поняла, что ей еще предстоит доказать этой женщине, что она достойна ее сына.

Внезапно Эйле вспомнилась Иза, женщина Клана, заменившая ей мать. Иза также знала много секретов, однако, как все люди Клана, она не умела лгать. Знаковый язык и оттенки смысла, передаваемые посредством поз и мимики, не давали им возможности для обмана. Он обнаружился бы мгновенно. Но они могли воздержаться от упоминания. Ради сохранения тайн разрешалось хранить молчание, хотя можно было догадаться, что человек о чем-то умалчивает.

Уже не первый раз сегодня, осознала Эйла, ей вспоминается Клан. Вождь Девятой Пещеры, брат Джондалара, напомнил ей Брана, вождя вырастившего ее Клана. И она с удивлением задумалась о том, почему родня Джондалара навевает ей воспоминания о Клане?

– Вы, наверное, проголодались, – сказала Мартона, окинув взглядом обоих прибывших путешественников.

Джондалар улыбнулся.

– Да. Я голоден! Мы перекусили лишь рано утром. Мне не терпелось добраться сюда, и мы были уже так близко, что я не захотел устраивать привал.

– Если вы уже принесли все вещи, то отдохните немного, пока я приготовлю вам что-нибудь поесть. – Мартона подвела их к низкому столу, показала на удобные для сидения подушки и налила в чашку каждому из них темно-красный напиток из бурдючка. Она оглянулась. – Что-то я не вижу твоего четвероногого друга, Эйла. Насколько я поняла, ты ведь привела его сюда. Может, его тоже надо накормить? Чем он питается?

– Обычно я кормлю его, когда мы сами едим, но он может и сам поохотиться для себя. Я привела его сюда, чтобы он узнал, где будет его место, но когда ходила за вещами к лошадям, он решил остаться с ними. Обычно он занимается, чем хочет, если не нужен мне, – сказала Эйла.

– А как он узнает, что нужен тебе?