Под защитой камня

– Надо взять также чистую одежду, чтобы переодеться после купания, и, послушай, Джондалар, может, нам стоит устроить наше спальное место перед уходом, – сказала Эйла, откладывая в сторону полотенце и другие вещи и принимаясь развязывать следующий тюк.

Они быстро разложили спальные покрывала и выложили еще кое-какие привезенные с собой вещи, потом Эйла встряхнула отложенные в сторону короткие штаны и тунику. Она внимательно осмотрела чистую одежду. Этот привычный для племени Мамутои повседневный наряд из мягкой и прекрасно выделанной оленьей кожи не отличался затейливыми украшениями и выглядел не слишком опрятным даже после стирки. Пятна с этой бархатистой поверхности отстирывались трудно, но больше Эйле нечего было надеть на праздник. Они не могли взять с собой в Путешествие много вещей, даже учитывая, что везти их помогали лошади, а Эйле хотелось привезти другие вещи, более важные для нее, чем запас одежды.

Она заметила, что Мартона наблюдает за ней, и сказала:

– Это все, что у меня есть из одежды на сегодняшний день. Надеюсь, что она подойдет. Я не могла взять с собой много вещей. Рошарио подарила мне красивый традиционный наряд Шарамудои, но я отдала его Мадении, девушке из племени Лосадунаи, на которую так жестоко напали.

– Ты проявила большую щедрость, – сказала женщина.

– Все равно мне хотелось как-то облегчить нашу поклажу, а Мадения очень обрадовалась, но сейчас мне хотелось бы иметь что-то более нарядное. А теперь мне придется идти на праздник в старой и поношенной одежде. Когда мы устроимся, мне надо будет сшить что-то новенькое. – Она улыбнулась Мартоне и, оглядевшись, добавила: – Мне пока еще даже не верится, что мы наконец добрались сюда.

– Мне тоже пока с трудом верится, – согласилась Мартона и, помолчав, сказала: – Мне бы хотелось помочь тебе сшить одежду, если не возражаешь.

– Ну, разумеется, не возражаю. Спасибо тебе большое, – улыбнулась Эйла. – У вас здесь все так красиво, Мартона, а я даже не знаю, что обычно носят женщины Зеландонии.

– Можно, я тоже помогу тебе? – добавила Фолара. – Мамины понятия об одежде не всегда нравятся молодым женщинам.

– Я буду рада принять помощь от вас обеих, но пока придется остановиться на том, что есть, – сказала Эйла, показывая свою старую одежду.

– Она вполне подойдет для сегодняшнего вечера, – проговорила Мартона. Потом, словно приняв какое-то решение, кивнула. – Я хочу подарить тебе, Эйла, одну вещицу. Она в моей спальне. – Эйла последовала за Мартоной в ее комнату. – Я давно берегу это для тебя, – сказала женщина, открывая крышку деревянной шкатулки.

– Но мы же с вами только что познакомились! – воскликнула Эйла.

– Я ждала, что когда-нибудь Джондалар приведет сюда свою невесту. Это принадлежало матери Даланара. – Она достала ожерелье.

У Эйлы от удивления перехватило дыхание, и она как-то робко взяла предложенное ей украшение и внимательно рассмотрела его. Подобранные по размеру ракушки, красивые оленьи клыки и искусно вырезанные из мамонтового бивня головки самки оленя соединялись в центре блестящей желтовато-оранжевой подвеской.

– Оно прекрасно, – вздохнула Эйла. Особенно ей понравилась подвеска, и она долго ее разглядывала. Полупрозрачный камень от долговременного употребления стал блестящим и отполированным. – Ведь это янтарь, правда?

– Да. Этот камень находится в нашей семье уже много поколений. Мать Даланара вставила его в это ожерелье. Она подарила его мне, когда родился Джондалар, и просила подарить ожерелье его избраннице.

– Янтарь совсем не холодный, как другие камни, – заметила Эйла, держа подвеску в руках. – Он теплый на ощупь, словно содержит дух жизни.

– Как интересно, что тебе пришла в голову такая мысль. Мать Даланара обычно говорила, что этот камень живой, – сказала Мартона. – Примерь его. Посмотрим, как оно будет смотреться на тебе.

Мартона подвела Эйлу к известняковой стене в глубине ее спальной комнаты. В проделанное в этой стене отверстие было вставлено округленное основание ветвистых рогов северного оленя (мегацероса), которое вытягивалось и уплощалось, завершаясь обычными ветвистыми рогами. Их отростки укоротили, и получилась своеобразная полка с вогнутой, зубчатой по краям поверхностью. На этой полочке стоял какой-то плоский и очень гладко отполированный кусок дерева, упираясь верхним краем в сводчатую стену пещеры, но сам при этом располагался почти перпендикулярно полу.

Приблизившись, Эйла с удивлением увидела, что в нем отражаются стоящие в другом конце комнаты деревянные и плетеные сосуды и пламя стоящего возле них масляного светильника. Она в изумлении остановилась.

– Я вижу свое отражение! – воскликнула Эйла. Она дотронулась до гладкой поверхности. Кусок дерева, тщательно отполированный песчаником, был покрашен в черный цвет с помощью магнезии и до блеска натерт жиром.

– Неужели ты никогда не видела отражателя? – спросила Фолара. Она стояла у входа в комнату, умирая от любопытства, ей очень хотелось взглянуть на то, что же ее мать подарила Эйле.