Под защитой любви

Заметив притаившегося в дальнем углу трактирщика, Морган обрушил на него свой гнев.

— Я вырежу твое сердце, Уайтхед! А если ты позволишь хоть одному из этих грязных животных прикоснуться к ней, лишу тебя тех частей тела, которыми ты дорожишь больше, чем своим каменным сердцем.

— Ради Бога, Джек, кончай трепаться. Уведи ее отсюда! — Пальцы Тоби нервно сжимали рукоятку пистолета. Нож он потерял еще раньше, в пылу схватки, а одного выстрела было, видимо, недостаточно, чтобы сдержать пьяную толпу.

Прорычав что-то нечленораздельное, Морган набросил свой плащ на дрожащие плечи Фейт и, подхватив ее на руки, зашагал к двери.

— Пойдем, Тоби. Ты так раззадорил этих мерзавцев, что мне не удастся вытащить твою шкуру из огня, если ты пожелаешь остаться.

Это была не столько благодарность, сколько предостережение, и Тоби поспешил следом за своим старшим товарищем. Щуплый и невысокий, он не мог похвастаться мускулатурой, но возмещал недостаток силы выносливостью и проворством. Джек не раз выручал его, и было бы верхом глупости не прислушаться к нему сейчас.

Фейт тихо плакала, но Морган мог думать только о прелестной груди, обнаженной для всеобщего обозрения, той самой груди, что сейчас прижималась к его боку. Гнев пожирал его, но прикосновение женственных форм пробуждало другие ощущения, причинявшие ему не меньше страданий. Даже не оглянувшись на своего юного спутника, Морган направился к лошади, посадил Фейт в седло и сам забрался следом.

Дикое выражение в глазах Черного Джека встревожило Тоби, и он отважно встал на пути пританцовывавшей кобылы.

— Джек, ей здорово досталось. Не забудь об этом.

Секунду Морган смотрел на него пустым взглядом, затем все так же молча развернул лошадь и двинулся по дороге.

Глава 9

Всю дорогу Морган хранил молчание. Когда слезы иссякли, Фейт, измученная и несчастная, приникла к груди своего разбойника, не помышляя о гордости. Его черный плащ укрывал их обоих, свешиваясь на бока лошади, уносившей их все дальше от этого страшного места. Пережитое унижение не оставило и следа от той отваги, с которой она отправилась покорять мир этим утром. Она ничего так не хотела, как находиться в надежных объятиях Моргана и никогда больше не покидать его, принимая таким, какой он есть.

Морган был частью этого жестокого мира и мог, не колеблясь, пустить в ход оружие, как проделал это сегодня. Но обнимавшая ее рука была единственной защитой, и его молчание успокаивало лучше всяких слов.

Направив кобылу прямо в амбар, Морган спешился, не слишком деликатно опустив Фейт на охапку сена. Но когда она взялась за щетку и ведро, схватил ее за руку.

— Иди в дом. Я сам позабочусь о лошади.

Фейт поспешила выполнить приказ. Никогда больше она не ослушается Моргана. Она будет скрести полы и чистить его сапоги. Но сейчас ей нужны теплая вода, чтобы смыть воспоминания о грязных руках, касавшихся ее тела, приличная одежда, чтобы прикрыть наготу, и темный угол, куда можно забиться. От ее внимания не укрылся блеск, вспыхнувший в глазах Моргана, когда его взгляд упал на ее грудь, видневшуюся в разорванном лифе. Она не хотела даже задумываться о значении этого блеска.

Очаг давно погас, и вода остыла, но Фейт отнесла ведро к себе на чердак и торопливо сбросила ненавистное желтое платье. Она сожалела, что лишилась своего любимого зеленого наряда, но никакая сила не заставила бы ее вернуться за ним в гостиницу. Никогда больше она не покинет хижину Моргана. Лишь бы он ей позволил остаться.

Фейт торопливо вымылась и надела свое старое платье. Она должна наладить отношения с Морганом. Не вышвырнет же он ее на улицу за одну-единственную провинность. При одной мысли об этом руки Фейт задрожали, когда она затягивала шнуровку. Не закрепив толком косынку, прикрывавшую вырез платья, она поспешила вниз, чтобы развести огонь, лихорадочно вспоминая, что можно найти в буфете. Хорошо бы приготовить легкий ужин или хотя бы кофе.

Когда Морган, вошел, кофе уже закипал, но он, даже не удостоив Фейт взглядом, проследовал к буфету и потянулся за ромом. Выругавшись при виде пустой бутылки, налил себе эля и жадно выпил. Фейт никак не прореагировала на его появление, продолжая резать копченую грудинку, но от зорких глаз Моргана не укрылись ее дрожащие пальцы. Медленно подняв взгляд, он уставился на ее грудь, вздымавшуюся и опекавшуюся под чересчур просторным платьем.

Фейт, вне всякого сомнения, была миниатюрной и хрупкой, но нежный изгиб шеи переходил в женственные округлости, видневшиеся под небрежно завязанной косынкой. Перед мысленным взором Моргана предстали кремовые холмики, вызывающе приподнятые, чтобы все кому не лень могли глазеть и лапать, и гнев с новой силой вскипел в его груди. Господи, каким же он был идиотом!

— Иди спать. Незачем готовить, на ночь глядя, — ворчливо произнес он, нарушив напряженное молчание.

Фейт вздрогнула и выронила нож. Присев на корточки, она принялась шарить по полу, но сильные пальцы схватили ее за локоть и подняли.