Под защитой твоей нежности (СИ)

Я вскинула голову, настолько ошарашена была его обещанием. Неужели он и правда поможет, найдет кого-то из родственников? Пусть совсем дальних, но как заманчиво вернуть ощущение семьи, причастности к чему-то светлому, родному и счастливому.

Черные глаза смотрели на меня с удивительной нежностью и теплом — невероятно, ведь эти самые глаза похожи на черные бездны, и сам вер выглядит пугающим! Слишком силен в нем зверь, вон, смотрит на меня человеческими глазами, следит. Но внутри у меня уже что-то дрогнуло, недоверчивое и, наверное, глупое: как можно поверить, что кто-то сделает для меня настолько чудесное?

— Сколько тебе лет, Мариза? — очередной вопрос, заданный приглушенным голосом, но как же приятно слышать свое имя из уст этого вера.

— Сорок исполнилось, — шепнула я.

— И двадцать восемь из них, по словам… старожилов, ты провела в плену? — вер немного склонил голову набок и отвел к стеклянной стене взгляд, мне на миг показалось, что он полыхнул чем-то страшным, черным, яростным.

Я снова напряженно кивнула, а Жак, не повернув ко мне лицо, дернул плечом, следом по его щеке прошла судорога и словно меховая дорожка пробежала — похоже, борется со своим зверем за право быть главным. С минуту у него ушло на борьбу и восстановление спокойствия, дальше он продолжил «приручать» меня, точнее, размеренно поглаживать мою лохматую макушку.

— Я напомню, меня зовут Жак Фонтьен Морруа. Земли моего клана расположены во Франции. — Заметив, как испуганно распахнулись мои глаза при слове «Морруа», он чуть нахмурился, прежде чем продолжил. — Похоже, ты слышала про нас от Лавернье?

Я кивнула, скорее инстинктивно, но для Жака это движение послужило сигналом к продолжению «разговора»:

— Я правая рука главы клана Тьерри Морруа, который, к тому же, возглавляет Европейский совет. Война Морруа и Лавернье началась больше тысячи лет назад. Отец Тьерри возглавлял тогда совет, а Фабиус и его пара Кассандра решили занять это место хитростью. Они убили родителей Тьерри, а его самого, тогда еще двенадцатилетнего мальчишку, пытали, но ему удалось сбежать. Позже он отомстил: убил Кассандру, сжег ее на костре, как она сама сожгла его мать. Но Фабиус скрылся. С тех пор, вот уже целую эпоху длинной в тысячу лет, Морруа охотятся на Лавернье.

Я с непреодолимым и крайне рискованным любопытством рассматривала своего невероятного собеседника и гадала: сколько же ему лет? Показалось, что Жак прочитал мои мысли, потому что мягко улыбнулся и спросил:

— Полагаю, тебе интересно сколько мне лет? Восемьсот сорок три. Я в два раза младше Лавернье и на треть — Тьерри, но поверь, по силе лишь немногим уступаю своему главе. И ни в чем — этому безумцу Фабиусу! Поэтому прошу: не бойся меня и попробуй поверить, что я никому не дам тебя в обиду. Никому не позволю даже прикоснуться, не то что бы причинить боль. Ты — моя пара. Только представь, как долго я ждал тебя… как долго искал по миру…

В какой-то момент, слушая Жака, под его завораживающее поглаживание, я расслабилась. Нет, не села свободно, а просто перестала ощущать себя до предела сжатой пружиной. Еще и с удивлением осознала, что положила подбородок на колени. Это чтобы гладить меня было сподручнее? И, замерев, вслушивалась в глухой, спокойный, без зловещей вкрадчивости мужской голос, словно слушала сказку. В нее так сложно поверить, но как же хочется попасть в эту сказку, даже если, как обычно, обманусь.

Я мгновенно напряглась, когда Жак неожиданно встал и протянул ко мне руки со словами:

— Ты голодная, скоро и обед пропустишь, поэтому продолжим разговаривать за столом, если ты не против.

Я зажмурилась от страха, невольно ожидая самого худшего, но мужчина просто поднял меня на руки, легко, словно я ничего не весила, и понес из комнаты. Жаль, я только почувствовала себя в ней спокойно.

Дом оказался большим, одноэтажным — никаких лестниц. Мы миновали несколько приоткрытых дверей в пустующие комнаты, перед тем как меня принесли в столовую, совмещенную с кухней. На столе уже красовалось множество тарелок с пышными булочками, джемом, фруктами, сыром, мясом, маслом, радуя глаз и обоняние. Рот тут же заполнился слюной. Посадив меня за стол, Жак под моим ошеломленным взглядом занялся омлетом. Своим поведением он нарушал все мои представления о мужчинах:

— Мариза, в твоем состоянии лучше начать полноценное питание с самых легких, но сытных блюд.

Мое имя прозвучало как лакомство, которое Жак готовил. К слову, омлет он приготовил быстро, ловко разложил на две тарелки и зачем-то поставил обе передо мной. А потом было очередное испытание для нервов — Жак посадил меня к себе на колени, оцепеневшую, напуганную, но ожидающую продолжения чудес. Странно, после пятнадцати кошмарных лет я не верила в чудеса, но, кажется, все-таки столкнулась с ними. И всей душой тянулась к чужой заботе, теплу, нежности.