Под защитой твоей тьмы

− Держись за меня, сладкая, − велит он с тихим рычанием. И снова целует. Прихватывает нежную складочку зубами, ошеломляя болезненно сладким ощущением, от которого у меня буквально ноги подкашиваются. Зализывает. Кусает, посасывает, снова зализывает. Проводит по нижним губкам языком снова и снова. Вынуждая стонать и раскачиваться навстречу этой безумной ласке. Мышцы сводит уже знакомой потребностью, всё внутри пылает, и мне уже до дрожи хочется получить больше. Не через ткань. Глубже. Сильнее.

Но вместо того, чтобы дать мне желаемое, демон наоборот принимается целовать где угодно, но не там. А потом, пощекотав языком впадинку моего пупка, и вовсе отстраняется.

− Знаешь, Рин. Ты права, в таком купании действительно масса преимуществ, − огорошивает меня, прикусив коленку. — Я теперь голодный как волк. Потрёшь мне спинку?

Ошеломлённо хватанув ртом воздух, я сама не замечаю, как опускаю ногу и снова сажусь на бортик. Тело теперь потряхивает мелкой дрожью, между ног всё горит и пульсирует. Кажется, что кости плавятся. И мне до безумия хочется забыть обо всех правилах приличия и попросить Мартана сделать что-то с этим невыносимым напряжением, с этой неконтролируемой потребностью. Утолить мою жажду.

Но я заставляю себя собраться и снова беру в руки мочалку.

Следующие полчаса превращаются для меня в настоящую чувственную пытку. Мартан использует буквально каждую возможность, чтобы прикоснуться ко мне, погладить, поцеловать.

Стоит склониться к нему, и горячие губы ловят в сладкий плен мою грудь. Стоит отодвинуться, и нахальные руки забираются под сорочку, дразня и без того чувствительную кожу.

Нужно признать, что и мои движения тоже с каждой минутой становятся всё меньше похожи на простое мытьё и всё больше на откровенные ласки. Кажется, что сам воздух между нами теперь искрит, пылает и пульсирует голодным жаром.

Становится чуточку легче, когда я берусь бережно мыть густую огненную шевелюру своего жениха. Но он в это время принимается за мытьё своих интимных частей тела, и мои глаза буквально прикипают к руке, двигающейся под водой. Я даже ловлю себя на чувстве разочарования, что сама этого не сделала для него.

Но вот с купанием, кажется, покончено.

− Спасибо, душа моя. Пойдём в спальню, там я тоже буду весь в твоём распоряжении, − клыкасто улыбается Мартан. И встаёт в полный рост.

Богиня Пресветлая. Как это может поместиться в женском теле? И почему моему телу так хочется это узнать?

Глава 29

− Мне нужно переодеться, − бормочу я, входя в спальню и невольно комкая от волнения мокрый подол своей сорочки.

− Можешь просто снять её, — идущий позади Мартан тут же пользуется возможностью обхватить мои бёдра. Кажется, что я даже на расстоянии ощущаю его обжигающую наготу.

Хорошо, наверное, быть настолько свободным от стеснения и других рамок. Я так не умею. И мне до сих пор сложно поверить, что имею на это право. Меня учили по-другому.

− Я не смогу ужинать без одежды, − возражаю, качая головой.

− А может ужин подождёт? — чувствую, как ко мне снова тесно прижимается мужское тело. — Я знаю, как сильно тебе понравилась мысль о том, что со мной можно делать всё, что хочется. Мы можем сейчас пойти в кровать, и я буду весь для тебя. И сделаю всё, что ты попросишь.

О боги.

Перед глазами тут же вспыхивает красочная волнующая картина, как он лежит, вытянувшись во весь рост, предлагая мне себя… как снова целует меня там, между ног… и везде… трогает. Шумно выдохнув, я так и замираю, чувствуя, как разгорается в крови едва утихшее пламя. Что сегодня творится с моим воображением? Откуда такие мысли и желания?

− Ты уже представляешь это? — прихватывает Мартан кончик моего уха. — Видишь нас? Стоит только попросить, Рин. Я сделаю тебе очень хорошо. Ты же мне веришь?

− Да, − шепчу, сглотнув пересохшим горлом.

− Чего ты хочешь сейчас, Мышонок? Скажи мне.

Лицо уже горит так, что можно обжечься. Как я могу просить? Произнести то, что крутится в моей голове… порочное, стыдное, невозможное. Нет, немыслимо.

− Скажи мне, малышка, − урчит бархатно, целуя за ухом. Руки скользят по моему телу, трогая, сжимая, поглаживая и лаская. Зарождая жидкое пламя под кожей. — Я исполню для тебя ту фантазию, которая заставила так сладко отреагировать. Что ты представила?

− Тебя, − признаюсь, закрывая затуманенные глаза. Склоняю голову набок, чтобы ему было удобней.

− И что я делаю в твоих фантазиях?

− Лежишь.

− А ты? — на моей груди ласково сжимаются большие ладони.

− Трогаю тебя, − выдыхаю со стоном.

− М-м-м, моя девочка хочет меня изучить?

− Да.

− Тогда идём, − руки скользят теперь по моим плечам, предплечьям.

Взяв меня за руку, Мартан тянет меня к кровати. А потом, отпустив, ложится посередине огромного ложа. Закидывает руки за голову. Улыбается приглашающе.

− Я надеюсь, ты не собираешься мочить нашу кровать своей сорочкой? Снимай её, Рин.