Под землей с фотоаппаратом: Рассказы спелеолога

Сейчас у нас не было времени осматривать все пещеры до конца, мы только вели разведку, зная, что еще вернемся. Вернулись мы через две недели, уже привыкшие к неожиданной красоте северных пещер, если к красоте можно привыкнуть. И все-таки нас изумила эта пещера. Мы разглядывали свод в одном из ее залов: он был из голубого, прозрачного льда, ровного и гладкого, как потолок в комнате. Как будто какой-то шутливый великан залил пещеру водой, заморозил, а потом перевернул ее вверх дном. Промерив высоту этого потолка над уровнем реки, мы нашли отгадку. В высокие паводки пещера заливалась рекой почти до самого верха. Стены ее — промерзшие, заледеневшие на зиму — действовали как огромная холодильная камера. Вода покрывалась толстым слоем льда, а когда уровень ее понижался, лед так и оставался на сводах.

Поразил нас и другой, самый дальний зал. Мы забрались в него при свете последнего неяркого огарочка и увидели свисающие с потолка гирлянды шестигранных ледяных кристаллов, в которых тысячами желтых огней мерцала наша свеча. Кристаллы были огромны, в ширину ладони, не знаю, бывают ли такие даже в знаменитой Кунгурской пещере на Урале…

Но это было потом, когда, не уставая восхищаться, мы назвали эту пещеру Зимней Сказкой. А сейчас, резво скатившись с ледяной горки, мы с Димой вышли наружу, к теплому летнему ветру.

Почти все входы береговых пещер выглядели одинаково — высокие арки с острым, переходящим в щель сводом. Когда-то здесь были просто трещины, но в каждый паводок вода Пинеги, проникая по ним в глубь массива, растворяла гипс. Нижнюю часть скал она омывала долго, и растворение здесь шло гораздо сильнее, чем сверху, куда вода доходила только в самые высокие разливы. Этим и объясняется необычная форма, симметричность коридоров.

Мы пометили стены некоторых пещер несмываемой краской, а через два года эти метки выступили из камня, стали рельефными, потому что гипс вокруг них растворился на несколько миллиметров. По этому можно было судить, как быстро образуются береговые пещеры в гипсах, как молоды они по сравнению с кальцитовыми пещерами Крыма и Кавказа; те возникли за сотни тысяч лет, а пинежские за несколько столетий.

Пинежская готика

Была в этих пещерах какая-то строгая, упорядоченная и в то же время таинственная красота. Правильность их очертаний, сглаженность стен напоминали готические замки. И поэтому одну из самых красивых пещер Пинеги мы назвали Северная Готика. В ней особенно гулки и высоки коридоры, причудливы уходящие вверх каменные трубы, а голубой гипс ее похож на мрамор.

Но вот разведка окончена и остается ждать. Каждый день ходим мы на аэродром, но туманы держат самолет в Архангельске.

В конце концов выдалось прозрачное, светлое утро — и экспедиция прилетела. Семнадцать человек, в том числе четверо спелеологов. Эдуард Гольянов — невысокий крепыш, вдумчивый и дотошный, никогда не бросающий работу недоделанной. Володя Голубев — русый, коренастый, крепко сколоченный; в секции его любят за спокойный, рассудительный характер и золотые руки. Другой Володя, Демченко, — непоседливый, увлекающийся, но в то же время очень себе на уме паренек. Люда Волкова — будущий гидрометеоролог, веселая и работящая.

В туристской группе люди были разные, друг с другом почти не знакомые. Студенты, учителя, рабочие — бывалые туристы, проводящие каждый свой отпуск с рюкзаком за спиной.

Закончив ознакомительные занятия по геоботанике, Дима повел свой отряд через тайгу к далеким Красным Горам. Осталось несколько человек, гордо называвших себя авиационным отрядом. Это трое спелеологов — Гольянов, Володя Голубев и я. Это Женя, студентка-ботаник из Петрозаводска, которая совершенно случайно заехала в Пинегу, узнала о нас и не меньше часа упрашивала Сабурова взять ее в экспедицию. Что она нам будет полезна, было ясно с самого начала — в ботаниках мы очень нуждались; но Дима для солидности долго ломался и куражился, прежде чем соизволил согласиться. Пока Жене поручили обязанности повара. Еще с нами остался турист Леня, сильный парень, умеющий работать с топором. И наконец, пес Гуляш, зкспедиционник по профессии. Вернувшись из тайги с одной группой туристов или геологов, он незамедлительно подыскивает другую и живет припеваючи на казенных харчах.

Раннее утро, пустынный пинежский аэродром. Сейчас здесь находится только один "борт" — маленький вертолет лесной охраны "МИ-1", вмещающий трех человек и килограммов пятьдесят груза. На сегодня он наш. На земле свалена куча рюкзаков, мешков и картонных коробок — все это нужно забросить на базу вместе с нами.

Первый рейс налегке, без багажа. Володя и Леня, взяв пилу и топоры, спрыгнут с зависшего вертолета на молодую поросль и за три часа "побреют" ее, подготовив посадочную площадку. Тогда полетят все остальные и багаж.

— Ничего с собой не брать, только ватники, — распоряжается пилот. — В случае чего, заброску провизии всегда организуем.