Под жарким солнцем

Так определились и нераздельно слились в его судьбе, мироощущении, литературном даре два начала. Одно — от земляных, крестьянских корней и национальной исконной основы, где крепость родственных уз, трудолюбие, терпенье, жизнестойкость и сердечная доброта помножились на неизбывную любовь к земле-кормилице, постоянную тревогу и заботу о ней, о каждом злаке, взращенном великой ценой. С наибольшей органичностью и силой эта власть земли изображена в небольшом рассказе «Ливень», написанном в июле 1929 года, пожалуй, одном из самобытнейших и многообещающих в ту пору в творчестве Ильи Гордона. То, что высказано и дано художником слова здесь, получит в дальнейшем щедрое развитие, это можно проследить по ярко написанным страницам последующих произведений — в романе «Ингул-бояр» и, прежде всего, в романе «Три брата».

Но здесь же наберет силу и даст не менее богатый урожай и второе начало, рожденное революцией, пониманием социальной природы человеческих отношений. Оно проявилось в других рассказах того же 1929 года: «Святая пасха», «Грабители», «В новой шкуре». Персонажи их выступают уже как представители двух противоборствующих классовых лагерей. Здесь революционная новь, коллективный труд, новый уклад жизни, рожденные Октябрем, противостоят эгоизму и жадности собственника, замшелым традициям. В этих рассказах ощутимо присутствует агитационный заряд, дерзкий вызов уходящему и отживающему, пережиткам, мешающим счастливо жить и работать на освобожденной земле.

Роман «Три брата» (1937—1966) не только вобрал в себя все сказанное выше. Здесь ощутимо проявилось плодотворное воздействие тех могучих процессов, которые вызвали к жизни всю эпическую волну советской литературы, возникшую на рубеже 20—30-х годов. Историчность и масштабность мышления, овладение инструментом социально-психологического анализа стали важнейшим обретением Ильи Гордона, обозначившим порог его писательской зрелости. Вместе с тем книга эта явила собой плодотворное развитие национальной литературной традиции.