Под знаком черного лебедя

Каждый человек – змеиное гнездо потребностей. Смутный голод, острый голод, голод как бездонная бочка, голод по мимолетной удаче, голод по вещам, которые можно взять в руки, и потребность в вещах, которые не ухватишь руками. Об этом знают рекламщики. Знают магазины. Особенно в торговых пассажах. Магазины оглушают. У нас есть то, что вам надо! У нас есть то, что вам надо! У нас есть то, что вам надо! Но, спеша по Регентову пассажу, я понял, что есть еще одна потребность – настолько на виду, что ее обычно не замечают. Надо, чтобы мама и ребенок друг другу нравились. Это не любовь, я про другое. Надо, чтобы они друг другу нравились.

– Замечательно. – Мама вздохнула и полезла за противосолнечными очками.

Очередь на «Огненные колесницы» вилась по ступенькам кинотеатра и дальше по улице, мимо восьми или десяти лавок. Сеанс начинался через тринадцать минут. Впереди нас было девяносто или сто человек. Дети, в основном компаниями по двое-трое-четверо. Несколько пенсионеров. Несколько парочек. Единственным мальчиком, стоящим в очереди с мамой, был я. О, если б только это не так бросалось в глаза!

– Джейсон, так ты все-таки хочешь в туалет?

Стоящий впереди жирный козел с обвисшими веками оглянулся на нас и ухмыльнулся.

– Нет! – почти огрызнулся я.

(Какое счастье, что в Челтнеме никто меня не знает. Два года назад Росс Уилкокс и Гэри Дрейк заметили Флойда Чейсли с мамой у мальвернского кинотеатра в очереди на «Девушку Грегори». Они до сих пор смешивают его с дерьмом.)

– Не смей со мной так разговаривать! Я сказала, чтобы ты сходил в магазине!

Хорошее настроение хрупко, как яичная скорлупа.

– Да не хочу я!

Большой автобус пророкотал мимо, придав воздуху вкус карандашей.

– Если тебе стыдно показаться со мной на людях, так и скажи! – Мама и Джулия иногда попадают в яблочко, которого я до тех пор даже и не замечал. – Мы сбережем друг другу время и нервы.

– Нет! – (Дело не в том, что мне «стыдно». Ну, в каком-то смысле да. Но не потому, что это – моя мама, а просто потому, что она – мама. Теперь мне стало стыдно, что мне стыдно.) – Нет.

Плохое настроение хрупко, как кирпичи.

Стоящий впереди жирный козел с обвисшими веками впитывал каждое слово.

Я уныло снял джемпер и завязал его рукава на талии. Очередь прошаркала немного вперед, и мы оказались у витрины туристического агентства. Там за столом сидела девушка одних лет с Джулией. От нехватки солнечных лучей ее лицо стало бледным и прыщавым. Вот что бывает с теми, кто недостаточно хорошо учится. На окне был прилеплен плакат: «Выиграйте самый памятный отпуск в своей жизни!» Восторженная мама, кормилец семьи – папа, гламурная кошечка – старшая сестра и всклокоченный брат выстроились на фоне Улуру, Тадж-Махала, флоридского Диснейленда.

– Мама, а следующим летом мы опять куда-нибудь поедем всей семьей?

– Поживем – увидим.

Мне не было видно выражения маминых глаз из-за темных очков.

– Что увидим? – подначил меня Нерожденный Близнец.

– Год еще надо прожить. Джулия собиралась поехать этим, «Еврорейлом», или как его там.

– «Интеррейл».

– Но ты ведь собирался со своими школьными друзьями покататься на лыжах? Джулия прекрасно провела время в Германии, когда ездила по обмену.

(Мама не заметила, что я больше не популярен.)

– Ульрика Визгунья и Ганс Распускай Руки не показались мне чрезмерно приятными людьми.

– Джейсон, я уверена, что твоя сестра немного преувеличила.

– А может, мы втроем куда-нибудь поедем, ты, я и папа? Мне понравилось в Лайм-Риджисе.

– Не знаю… – Мама вздохнула. – Не знаю, будет ли у нас с папой полегче с отпусками в следующем году. Давай посмотрим ближе к делу.

– Но у Дина Дурана мама работает в доме престарелых, а папа – почтальон, и у них всегда получается…

– Значит, мистеру и миссис Дуран повезло, – этот тон мама использует, чтобы дать понять, что ты говоришь слишком громко, – но не любая работа предоставляет такую гибкость.

– Но…

– Хватит!

Вышел управляющий кинотеатром. Он решает, кто попадет внутрь, а кому скажут «идите лучше сразу домой». Спасенные и отверженные. Он шевелит губами, рождая числа, и идет по тротуару медленно, словно гроб несет. Перо чернильной ручки царапает по клипборду. Там, где он проходит, люди в очереди облегченно ухмыляются и начинают озираться, чтобы поглазеть на отверженных. Спасенные – самодовольные сволочи. Им уготовано место в многоцветном царстве, в темноте. Для них, даже для сидящих на неудобных местах слишком близко к экрану, будет крутиться проектор, показывая «Огненные колесницы». Между управляющим и нами осталось двадцать человек. Ну пожалуйста, пройди еще несколько шагов по мостовой, всего несколько шагов, ну давай, всего пару шагов…

Пожалуйста…

Глист

Изо рта Росса Уилкокса воняло прогорклой ветчиной.

– Джейсон Тейлор ходит в кино с мамочкой!

Только что Марк Бэдбери говорил со мной о том, как выиграть в «Пакман». И вдруг это. Момент, когда еще можно отрицать, упущен.

– Мы тя видели! В Челтнеме! Ты стоял в очереди с мамочкой!

Человеческий поток и само время в коридоре замерли.