Под знаком феникса

— Паша, а ведь они нас ждут, — голос девушки дрогнул. — Вон «боксер» стоит, и два его дружка, сигареты курят.

— Выгонят их из ГПТУ за прогулы. Давно пора, а то прямо Господи, Помоги Тупому Устроится.

Голос Павла был безмятежен, хотя внутри он был предельно собран и давно подготовился к будущей схватке. Вопрос со шпаной, по мнению Альберта Генриховича, нужно было решать предельно жестко, чтобы в будущем она не путалась у них под ногами. Причем старик будет не один — он уже вечером созвонился с Петром, и тот обязательно прикроет на месте. И еще с ним один, у которого нет телефона — вот потому эстонец и отправился к нему с утра пораньше, выехав на своей «Победе», которую холил и лелеял. А в том, что эти двое будут помогать, причем сразу, старый эстонец не сомневался — ведь уже есть доводы, которые будут опубликованы в газетах через несколько дней. А для всех случайных зрителей, буде они окажутся на месте, все просто — помогли защитить школьников от распоясавшихся хулиганов, увидели безобразие и не сдержались.

— Идем за будку, спокойно, пусть они подумают, что мы там целоваться-обниматься будем. Чтобы не случилось, не вздумай кричать, за меня не беспокойся, все будет нормально. И не вмешивайся, отойди там к забору и просто смотри, или отвернись.

— А если «Лысый» нож достанет? Он с ним ведь всегда ходит, тебя ведь порезать могут.

Голос Эльзы дрогнул, и было, отчего девушке беспокоиться — «лысый» самый звероватый, с роскошной шевелюрой, всегда не расчесанной, так что волосы спутались. Прозвище имел свое по соответствующей фамилии Лысцов. С ножом не расставался — слабый мышцами, он на кухонный нож надеялся больше всего, и уже наловчился наносить порезы. Второй «пристяжной» был самым физически крепким из всей этой дружной троицы, с большими кулаками, набитыми в потасовках. Но туповатым, всюду следуя за «боксером» — Витьком Самариным, который позанимавшись в секции парочку лет, возомнил себя самым «крутым», постоянно плевал через выбитый зуб. Именно он постоянно приставал к эстонке — Павел уже несколько раз дрался с ним, и небезуспешно.

Так что немудрено, что сейчас «боксер» прихватил к школе своих дружков — втроем одного бить сподручнее!

— Не беспокойся, Эля, прошу тебя! Молчи только!

Павел завел девушку за угол, и тут же выдернул из сумки две тонких бутылочки «Пепси-колы» местного разлива — они как нельзя лучше подходили для предстоящего действа…

Глава 18

— Трое или двое? Не хотелось бы со спины получить нож…

Никритин был готов к схватке, прекрасно понимая, что сейчас сильно ограничен в действиях. Он не имел права не то, что убивать, даже покалечить этих «пэтэушников», в то время как те запросто могли его превратить в инвалида или даже пинать ногами до смерти. И самая сложность была в том, что его не учили драться в привычном понимании, а убивать, где каждое движение рационально, и несет собой смерть. Не имелось у него оружия, даже ножа, которым он умел пользоваться, тем более стилета, не говоря уже о бесшумном «огнестреле». Но кое-что имелось, так как биться на кулачках с превосходящим по численности противником неимоверная глупость, а любой предмет можно и нужно использовать в качестве оружия.

И таковым стала «пепси-кола», которую начали производить в Эстонии по заокеанской лицензии и наполнять бутылочки емкостью в треть литра. Две бутылки он зажал в руках — в левой для удара, в правой для тычка. «Дубину» и «штырь», как натаскивали на тренировках во времена оно. И сейчас, выдохнув воздух, прекрасно слыша топот, он сделал шаг вперед и вовремя, первым из-за угла выбежал «боксер» с искаженным от злости лицом. Павел успел увидеть его торжествующую улыбку, как вогнал в разинутый рот бутылку горлышком вперед.

— Ох-хра…

«Теперь долго не будет материться! Не убил, и хорошо! Зато плеваться станет удобнее — передок выбит полностью!»

Мысль даже не успела оформиться, а Павел действовал уже машинально, нанеся удар «дубиной» точно в центр лба «тихони» — стекло не разбилось, как он и рассчитывал. Однако и верзила не только не свалился с ног, но проскочил на несколько шагов вперед и начал разворачиваться. Вот только Никритин давать ему время не собирался — ударил ступней в коленный сгиб, ухватив сзади за воротник.

Страшный прием, если его доводить до конца — поставь нож под лопатку и «объект» сам себя заколет, упав на спину. Все просто до жути, если довел прием на тренировках до автоматизма — подбил колено, воткнул сталь, отпускай рукоятку и проходи мимо. Со стороны покажется, шел человек и упал, всякое в жизни бывает. Но сейчас, понятное дело, расчет был на иное — «клиент» стал заваливаться на спину, устоять на ногах было невозможно. И Павел рубанул от души «дубиной», попав точно в паховую область, куда и рассчитывал — после чего можно «пеленать» противника для последующей с ним «беседы», предварительно стукнув по затылку. Чтобы тот не трепыхался при «упаковке» в багажник автомобиля, который отвезет его на место «задушевного» разговора и будущего погребения.

«Правило такое есть у органов — нет тела, нет и дела».

— Ой-ейе!