Под знаком императорского дома

К счастью для Андрея, оба стояли вполоборота. И он начал стрелять первым. Три секунды на первого и четыре на второго. Оставалось еще полрожка. И набегающие простые полицейские, стоявшие в оцеплении.

– В броневик, – приказал Андрей имаму, опустошая оставшуюся половину диска. Полицейские оказались вменяемыми людьми и очень хотели жить. Попав под обстрел, они, со сноровкой десантников, растворились в тесных проулках трущоб, не помышляя навязать бой.

Андрей вновь поменял диск. «Последний», – подумал он, впрыгивая в машину. Двигатель был не заглушен, и форсированный движок, взревев, как раненый зверь, сорвал с места многотонную махину, унося прочь от засады двух беглецов.

Дальше по улице стояла малая автономная установка залпового огня. Около нее кучковались с десяток полицейских и трое солдат из корпуса стражей ислама. Улица была перегорожена металлическими ограждениями и бетонными блоками.

Андрей виртуозно притормозил прямо напротив артустановки и откинул крышку люка водителя. Прицельная стрельба с пяти, семи метров по ничего не подозревающим людям – зрелище не для слабонервных. Вновь сухо щелкнул пустой магазин, и он выбросил свой «Бизон-180». Теперь без боеприпасов это была обыкновенная железяка. А тут, в броневике, оружия было предостаточно. Пусть и не такого мощного, но все же.

Опять заставив движок раскрутиться на максимум и улепетывая отсюда прочь как можно быстрее, Саломатин не забывал оглядываться по сторонам. Даже здесь, в кресле водителя броневика можно было понять, что город охвачен волнениями. Повсюду было полно мужчин. Полицейские патрули сбивались в крупные отряды, и лишь военные, перекрывшие движение на всех крупных перекрестках и улицах, чувствовали себя относительно вольготно.

Полицейской раскраски хватило, чтобы без лишних вопросов добраться до мечети имама Ауна аль-Хассана. Вокруг нее колыхалось море сторонников мятежного религиозного лидера Абу Салам аль-Халлиля. Но одного приказа Бахауддина оказалось достаточно, чтобы их сопроводили до подземного въезда на территорию комплекса зданий мечети.

Раненого имама тут же унесли. Андрея отвели в богато обставленную комнату, оборудованную душем, кондиционером, всеми прочими современными атрибутами цивилизации, и предложили подождать.

Чтобы не терять времени зря, Андрей попросил обед. Плотно покушав, он сполоснулся и вновь принялся терзать свой коммуникатор, отыскивая информацию об аятолле Абу Салам аль-Халлиле.

Прочитанное понравилось молодому офицеру. Почти год назад мятежный богослов выступил против назначения нынешнего духовного лидера Эль-Кахира. В ответ наемники атаковали его офис в старом городе, а Высший духовный совет лишил «зазнайку» титула аятоллы и вообще духовного звания, после чего его сторонники просто отказались подчиниться этому решению, по-прежнему обращаясь к наставнику за советом и буквально силком выводя его на трибуну для проповедей. А когда полиция пыталась восстановить порядок, запахло серьезным бунтом. Как оказалось, учениками опального богослова считали себя даже не сотни тысяч, а миллионы последователей и жителей Эль-Кахира, причем не только среди гражданских, но и во всех силовых структура, включая корпус стражей ислама.

– Господин аятолла ждет вас. – Расторопный слуга, бесшумно возникший на пороге комнаты, почтительно поклонился Андрею, давая понять, что встречать его будут, как дорогого гостя.

И действительно встречали Андрея как самого близкого и особого гостя. Но восточная щедрость сродни миражу в пустыне. Вот она есть, и через мгновение тебе в спину воткнут кинжал. Андрей ни на секунду не расслаблялся. У него по-прежнему не было связи со своими, что сейчас дрейфовали в звездолетах на орбите. Да и в плене у заговорщиков была вся дипломатическая миссия империи.

– Пусть эти покои, роскошный стол будут залогом нашей дружественной беседы. – Абу Салам аль-Халлиль указал рукой на небольшой квадратный столик, уставленный яствами, приглашая Андрея присесть. Рядом возникла, держа в руках запотевший кувшин с компотом, закутанная в традиционный арабский наряд молодая девушка. Ее платье почти полностью скрывало фигуру. И оставалось только гадать, кто это девушка и почему именно она прислуживает им двоим.

Впрочем, для Саломатина это помехой не стало. Специфические тренировки, которые вдолбили в головы курсантов во время обучения, выработали способность воспринимать невербальную информацию от человека, точнее чувствовать его, отсекая лишние для восприятия главного детали и помехи. Пойманного взгляда было достаточно, чтобы понять – предстоит именно дружеская беседа. И пока Андрей примерялся, как бы, поудобнее скрестив ноги, усесться за низким столом, от его левой руки по полу скользнул узкий язычок протуберанца и, повинуясь невысказанному желанию, коснулся девушки.

Она на мгновение замерла, а затем сделала вид, словно ничего не почувствовала.