Под знаком кометы

Русские подданные (за исключением диссидентов) и приравненные к ним лица территорию Нью-Йорка и окрестностей к тому времени в основном уже покинули. Последними, около полуночи, от причалов порта отошли германские пароходы: подзадержавшийся «Дойчланд» и недавно прибывший «Кайзер Вильгельм дер Гроссе», на борт которых пускали не по билету, а по паспорту. Если ты русский, немец, итальянец, чех, венгр, или даже презренный француз, то проходи. Если беспаспортный американец, то спасайся по способности вглубь страны, на поезде или пешком. Пароходы не резиновые, и уже набиты битком.

Впрочем, американцы начали суетиться гораздо позже, уже в самый канун катастрофы, когда попытки спастись утратили всякий смысл, а некоторые даже не успели испугаться. Телевидения тогда не было, радио тоже, а газеты по большей части еще не вышли. При этом двадцать седьмого числу и утренняя, и вечерняя пресса изо всех сил старалась убедить ньюйоркцев, что русское предупреждение о кометном ударе – не более чем глупая мистификация, а утренние газеты двадцать восьмого числа (те, что успели выйти) были переполнены паническими предчувствиями боли и ужаса. Демократическая пресса, она такая: от самой безудержной эйфории мгновенно способна перейти к такой же неограниченной панике.

А в Европе творились свои события. В церквах и соборах служили благодарственные службы и произносили молитвы: «Спасибо, что не по нам, Господи!». Политики произносили трескучие речи – частью для того, чтобы понравиться публике, а частью просто ради разрядки накопившегося напряжения. Предчувствие великой бойни уже давно витало в воздухе над Старым Светом, и стремительные операции русской армии в Черноморских Проливах и при расчленении Венгрии не удовлетворили страсти людей к кровавым зрелищам. Хотелось людям чего-то грандиозного: вроде Наполеоновских походов, Седана и битвы на Марне. Люди поумнее, вроде русской императрицы и британского короля, изо всех сил старались поставить эту пузырящуюся говорильню в стойло, но даже среди монархов, людей ответственных и серьезных, местами прорывалось нечто, заставляющее усомниться в их душевном здоровье.

Одним из таких деятелей был кайзер Вильгельм, выступивший с речью в Рейхстаге. Высказав дежурную благодарность Творцу за спасение территории Германии от уничтожающего удара, монарх выразил легкое сожаление по поводу того обстоятельства, что комета падает не на Париж. Мол, гнездо разврата – Содом, Гоморра, Вавилон и Карфаген в одном флаконе – достойно уничтожения не менее, чем бывшая голландская колония на американском континенте. И ведь монарх – персонаж самовластный, никто ему не может сказать: «уймись, дурак». И никому не известно, какие мысли на самом деле скрываются под блестящим пикельхельмом германского кайзера и в какой момент тот от воинственных слов перейдет к делу.

Впрочем, сам Вильгельм, в спину которого упирались штыки русской армии постоянной готовности, прекрасно понимал, где ему сделают хорошо, а где не очень, а потому всерьез готовился к завоеванию Южной Америки. Переговоры о приобретении технической документации на линкоры типа «Гангут-II» и организации стажировки германских офицеров в корпусе морской пехоты вышли на финишную прямую. Именно такую взаимную любезность кайзер запросил за помощь в организации экстракции безработного американского инженерно-технического персонала, а также потерявших средства к существованию вдов и сирот. Российская империя не только самое обширное государство мира, но и одно из самых редко заселенных.

Умные люди все посчитали и сделали вывод, что физическое уничтожение Нью-Йорка, как грандиозного объекта недвижимости, обремененного долгами и страховыми обязательствами, а также гибель крупнейшего банковского и биржевого кластера Нового Света[45] неизбежно приведут к масштабному и затяжному финансово-экономическому кризису в САСШ, а может, и во всем мире. За тридцать четыре года до этого Чикагский и Бостонский пожары привели к кризису 1873 года, вылившегося в затяжную депрессию. А совсем недавно, осенью 1907 года, неумные манипуляции на бирже привели к грандиозной финансовой и биржевой панике, которую в итоге залил деньгами банкирский клан Морганов, с барского плеча выкупивший облигации Нью-Йорка на тридцать миллионов долларов (на современные деньги около трех миллиардов). Но Морганы, как и многие другие кланы, присосавшиеся к экспортно-импортным потокам, базируются как раз в Нью-Йорке – там расположены их банки, трастовые конторы, страховые общества, там они делают состояния и вкладывают капиталы. Там, в конце концов, находятся их драгоценные головы и высококвалифицированные специалисты, делающие богатых еще богаче, а бедных превращающие в нищих. Посмотришь на эту клоаку, полную отборных паразитов, по сравнению с которыми Ротшильды выглядят просто святыми – и поневоле поверишь в приближающуюся со скоростью десять километров в секунду Божью кару за слезы всех нищих и обездоленных.