Под знаком полумесяца

— Тогда почему ты поступила именно так? Только не рассказывай сказки про «удобный момент». Он был не очень удобным. А ты сорвалась. И я тебе скажу почему. У одной из девочек был шок, мы отправили ее в больницу. Я думал, что это из-за твоей стрельбы, но нам удалось установить, что на ее глазах один из этих напавших ударил ее отца. Тебе стало жалко девочку. Ты сразу вспомнила о своей девочке, которая немного старше нее. Потом тебя начала раздражать короткая юбка воспитательницы. Ты чувствовала себя почти героем-освободителем, а тут смотрят на красивые ножки другой… И наконец, тебя просто разозлила бесцеремонность этих типов, внезапность их нападения, когда ты не смогла сразу и правильно среагировать. И конечно, отсутствие дежурного сотрудника полиции, который обязан был оставаться в детском саду. Все правильно или я что-то пропустил?

В ответ я молчу. Он умеет читать чужие мысли, я об этом уже давно знаю. Но еще он лучший аналитик в нашем Министерстве национальной безопасности и об этом тоже все знают. Поэтому я молчу. Спорить все равно бесполезно.

— Я много раз тебе говорил, Кеклик, что твое преимущество в твоем очаровании и принадлежности к женскому полу, — напоминает Кафаров, — когда никто из твоих противников даже представить не может, насколько ты хорошо подготовлена и каким опасным врагом ты можешь быть. А ты срываешься именно как женщина. Есть такая поговорка: «У женщины все сердце, даже голова». Кажется, ее сказал кто-то из наших писателей. А у тебя должна быть вместо сердца тоже голова. Иначе невозможно. К твоим безусловным достоинствам должно относиться умение объективно анализировать ситуацию. Ты там была оставлена как наш офицер, а не как женщина, и тем более не как мать, которая должна жалеть чужих детей.

— Я считала, что в первую очередь мы думаем о детях, — не выдерживаю я.

— Без демагогии, — морщится полковник, — конечно, ты дежурила там именно для спасения детей. Но спасать их нужно тоже профессионально. С холодным разумом. Неужели ты не понимаешь, насколько опасны были твои действия? Стрелять в комнате, в которой находилось столько детей. В следующий раз, когда подумаешь о детях, не начинай стрелять. А если бы он попал в детей? Об этом ты подумала? Или выстрелил бы раньше тебя?

Я снова молчу. Конечно, он прав. И эти мерзавцы действительно вывели меня из состояния равновесия. Слишком резкий контраст. С одной стороны напуганные, заплаканные дети, а с другой — эти уверенные в своих силах бандиты. Одному еще повезло. Я бы с огромным удовольствием пристрелила обоих.

— Все понимаешь? — спрашивает Кафаров.

— Конечно. Я поспешила, — теперь я опускаю голову и жду, когда он объявит, как именно меня будут наказывать. Может, объявят выговор или отстранят на время от оперативной работы. Выгонять меня, конечно, не станут, все-таки столько сил и средств вложено в мою подготовку.

— Хочу вас поздравить, — неожиданно говорит Кафаров, обращаясь ко мне на «вы», что делает в исключительно редких случаях, — согласно приказу министра вам досрочно присвоено звание майора. За умелые и смелые действия по освобождению детей. Поздравляю.

Он поднимается и протягивает мне руку. Я растерянно поднимаюсь и тоже протягиваю ему руку. Он жмет мне руку и таким же сухим голосом сообщает:

— Лично я был против. Но министр решил по-своему. Можешь садиться.

Вот так всегда. Как будто без его участия мне могли дать такое звание. Конечно, нет. Но старик любит поворчать, пожурить, покритиковать. Может, это и правильно. Я ведь действительно могла немного подождать и выбрать более удобный момент, чтобы не стрелять. Нет. Я поступила правильно. Там были дети, и в этот момент я действительно вспомнила и о своей дочери. Я видела их испуганные лица. Каждая минута в этой комнате была для них страшным испытанием. Не говоря уже об их родителях. Поэтому я поступила правильно.

Кажется, полковник сумел снова прочесть мои мысли. Он смотрит на меня и снова усмехается:

— Считаешь, что все-таки поступила правильно? Решила не подвергать ненужным испытаниям детей и их родителей? Считаешь меня немного ворчливым стариком?

Неужели он все-таки умеет читать мысли?