Под знаком полумесяца

– Дура, – в сердцах крикнул он, – подожди, не спеши. Я не думал, что они посмеют тебя забрать. В ту ночь они должны были попытаться забрать Якова Ароновича. Но он просчитал всю ситуацию. Каким-то образом он убрал их осведомителя в отеле и сам исчез. Это взбесило похитителей и они решили отыграться на тебе. Чтобы потом торговаться со мной. Обменять тебя на Гольдфарба. Но я точно знал, где именно они могут тебя спрятать. Оставалось взять два пистолета и приехать на эту дачу, где тебя прятали.

– Зачем? – прошептала я. – Зачем ты на это пошел? Из-за денег?

– Нет, – ответил Ариф, – все гораздо сложнее.

– Останови машину, – попросила я, – останови, и я выйду. Мне не хочется сидеть с тобой вместе в одной машине. Мне противно…

– Ты ничего не поняла.

– И не хочу понимать. Я только услышала, что из-за тебя погиб наш товарищ. И ты смеешь называть себя моим другом! Как ты мог? Из-за этих поганых денег.

– Можешь доложить об этом Кафарову, – неожиданно предлагает Ариф.

– И тебя сразу ликвидируют. – Я так устала и взволнованна, что не хочу даже с ним спорить. Он сам сделал свой выбор. За какие-то проклятые деньги он предал своих товарищей, свою работу, свою страну. Как я могла не увидеть в нем этой гнили? Как я могла его полюбить?

Меня тоже могли убить, изнасиловать, опозорить. И все из-за его жадности и корысти. Даже то, что он убил всех троих охранников, не оправдывает его в моих глазах. Я ему этого никогда не прошу.

– Ты лучше уезжай отсюда, – советую я ему, – тебя все равно найдут и ликвидируют. У тебя нет шансов.

– Приедем в город и поговорим, – предлагает Ариф.

Мне хочется его ударить, дать ему пощечину. И я с трудом сдерживаюсь. Мы доезжаем до города, и на Монтина он куда-то сворачивает, словно для того, чтобы позлить меня еще больше. Потом мы въезжаем в какой-то закрытый двор, и я с облегчением вижу, как к нам выходит полковник Кафаров. Я искоса смотрю на Арифа. Как он не понимает, что я обязательно расскажу обо всем нашему полковнику. И как он тогда сумеет оправдаться? Значит, нужно успокоиться и понять, что именно происходит. Судя по всему, я допустила ошибку в своих расчетах. Предатель не привез бы меня к полковнику. Или привез бы меня только в том случае, если… если…

Если полковник Кафаров был в сговоре с ним и готов был прикрывать своего сотрудника. Неужели и он тоже? Тогда мне действительно незачем жить. Они меня все равно убьют. Но Микаил Алиевич подходит ко мне, обнимает и так стоит целую минуту. Все-таки он ко мне относится по-отцовски. Он проводит меня в большую комнату. Я вижу, как Ариф заходит следом и усаживается в углу. И ему совсем не стыдно.

– Страшно было? – спрашивает меня Кафаров.

– Не очень. Злость меня переполняла. Ненависть к ним. Вы даже не представляете, как я их ненавидела.

– Могу себе представить. Хочу тебе сказать, что, если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы никогда себе этого не простил.

Кажется, старик расчувствовался. Раньше он таких слов не говорил.

– Что с Гольдфарбом? – спрашиваю я полковника.

– С ним все в порядке.

– Значит, ему удалось вчера спастись?

– Конечно. Он сразу почувствовал, что идет охота именно на него. И потом не думай, что его охраняли только наши офицеры и ты. Там были и другие люди.

– Из наших?

– Не только. Посольство прикрепило к нему своего сотрудника. А еще здесь периодически появлялись туристы из Израиля, один из которых оказывался рядом с номером Гольдфарба.

– Еще одна линия защиты, – улыбнулась я.

– И не одна. Они работали так, что мы ничего не замечали. И конечно, вчера они убрали осведомителя террористов и устроили Якову Ароновичу ложный побег.

– Это они предупредили нас о попытках срыва конкурса «Евровидения», – вспомнила я.

– Правильно. И мы все понимали, что приезд такого известного эксперта, как Гольдфарб, не может остаться в секрете. Поэтому мы рассчитали все таким образом, чтобы, сохраняя его имя в тайне, сделать максимально возможным особое внимание к его фигуре.

– Что вам и удалось, – поняла я, – а потом Ариф сдал наших товарищей…

– Сдал, – согласился Кафаров, – сдал по моему приказу и по моей просьбе.

Час от часу не легче! Теперь оказывается, что человек, в которого я верила как в родного отца, тоже оказался предателем. И гораздо худшим, чем Ариф. Ведь Кафарову мы доверяли не просто свои жизни и свои семьи. Мы доверяли ему самые сокровенные тайны, будущее наших детей. А он, оказывается, сдавал членов нашей группы банде террористов.

– Почему? – простонала я, ничего не понимая. – И вы тоже?

– Это была моя идея, – признался Кафаров, – Ариф был только исполнителем. И, кроме нас двоих, никто об этом не знал.

– Как вы могли? – У меня просто не было сил все это выносить. – Подставить людей, которые вам так доверяли. Как вообще такое могло прийти вам в голову?