Под знаком Рыб

Я кивнул ей и поднялся в свою комнату. Пыли собрался такой густой слой, что под ним и грязи не было видно. Я разделся и растянулся на постели. За окном ревели автобусы, продавцы газировки орали, наполняя стакан за стаканом. Но постепенно все эти звуки словно растаяли, и в моих ушах остался лишь слабый, далекий голос мальчика. Я поднял руку и свернул ухо трубкой, чтобы лучше слышать.

Песчаный холм

Глава 1

Сам себя удивил Хемдат — согласился на просьбу Яэли Хают давать ей уроки литературы. Счел свой поступок одним из тех движений души, которые не поддаются объяснению, и сказал себе — не пытайся постичь непостижимое; раз уж обещал, выполняй обещанное.

В то утро, когда она пришла к нему заниматься, он впервые понял, каково ее истинное положение. Раньше ему казалось, что это пустоголовая девица, которая только и знает, что веселиться, и желание у нее одно — кружить головы всем парням до единого, одному за другим. А тут вдруг он узнал, что она бедствует, живет в нищете и находится буквально на краю пропасти. Словно мешок несчастий тащился за нею. Правда, в России, в отцовском доме, ей жилось вполне благополучно, но со времени приезда в Страну и дня не проходило без очередного удара судьбы. И сейчас вся ее надежда — заработать на жизнь вязанием чулок. Она учится этому делу, но удастся ли ей прожить с его помощью? Она сомневается. У нее больная рука, и ей нельзя напрягаться. Всегда ужасен жребий человека, катящегося в пропасть, насколько же ужасней видеть, как девушке из хорошей семьи приходится из последних сил зарабатывать на кусок хлеба. Царевна, сосланная к веретену. О, сколько в ней страхов! Но слава Богу, теперь Хемдату представилась возможность исправить этот вывих судьбы. Вот так же, как она открыла его дверь, он откроет ей двери Торы. Он будет читать с ней эту Книгу Книг, он научит ее ивриту, ведь лучше ей выучить иврит и стать воспитательницей в детском саду. Воистину, как сказал Иосиф своим братьям в Египте: «Бог послал меня перед вами, чтобы оставить вас на земле и сохранить вашу жизнь»[6].

И ведь она наверняка голодает, ей, возможно, и кусок хлеба в редкость. Нет, она не сказала об этом явно, но, когда попросила у него стакан воды, Хемдат понял, что она, видимо, в этот день ничего еще не ела. Он поставил перед ней хлеб и вино. Ни в коем случае! Она вовсе не хочет есть. Она просто хотела пить, стакан воды и ничего больше. В конце концов она все-таки согласилась взять кусочек хлеба. Взяла и съела, медленно, как едят птицы. И вправду клевала, как птичка. Одни лишь птицы клюют изящно, сказал наш поэт Пизмони. Браво, господин Пизмони!

В хорошее время выпало Хемдату начать занятия с Яэлью Хают. Пылающее лето миновало, и первый осенний дождь уже прошел, и дни уже не тянулись бесконечно, как выжженные пустыни, и солнце уже не так жгло голову, и Хемдат, бывало, целыми днями валялся на кровати, ожидая, пока небо затянется вечерними облаками. Как прекрасны твои ночи, Страна Израиля!

На четвертый день Яэль пришла позже обычного, а придя, села не на стул возле стола, а на кушетку. Вся ее поза говорила, что она не сосредоточена на чтении. Потом она вдруг посмотрела на Хемдата и сказала:

— Почему вы всегда молчите? Раньше я думала, что вы веселый человек, а теперь, когда лучше вас узнала, вижу, что на самом деле вы грустите. Расскажите мне немного о себе, пожалуйста.

Хемдат опустил голову и не сказал ни слова. В былые времена, когда он еще искал благосклонности молодых девиц, он любил рассказывать им о своей жизни, потому что эти воспоминания беззаботной юности привлекали к нему девичьи сердца. Но теперь, когда душа его охладела, он почитал за лучшее молчать. Он раскрыл Тору, и они снова приступили к занятиям.

Она была выше него. Поэтому и голова ее над книгой была выше. Он еще накануне заметил это. Он подложил под Тору еще одну книгу, чтобы ей не нужно было наклонять голову. Но забота оказалась чрезмерной. Теперь, чтобы увидеть буквы, она вынуждена была изгибать шею, как лебедь. Зачем он так сделал?

Хемдат взял подушечку и положил на ее стул. Яэль кивнула и сказала: «Да, так хорошо». Они ведь занимаются два часа подряд, ей будет не так трудно сидеть. И с благодарностью подняла на него свои зеленые глаза.

Они еще не кончили заниматься, как он вдруг встал и сказал:

— Извините, мне пора перекусить. Окажите мне честь, поужинайте со мной.

Она покачала головой и сказала:

— Нет-нет, я не голодна.

Хемдат снова свернул скатерть и сказал:

— Коли так, вернемся к занятиям.

Если его гостья не хочет поужинать с ним, он тоже не будет есть. Тогда она, наконец, согласилась поесть с ним, словно бы против своей воли.