Под знаком Σ

Каждый из братьев только раз бывал в самой глубине дедова логова, – то есть, Гней Юниор побывал там уже дважды, но до недавнего времени это оставалось единичным мероприятием, – и каждому из своих внуков старый Пирокластикус являл заветное сокровище. В глубине проплавленных тоннелей, где свет шёл только от лучины в морщинистой руке Сехемхета, дед открывал потайную нишу на ничем непримечательном участке, а там хранился молот из чистого адамантиума и апекс. Традиционно эта вещь является статусным атрибутом родоправителя, но, убегая с Апеннин, Пирокластикус прихватил её с собой. Он уже сорок два года не вёл Игниев, но апекс хранил в глубине пещер, чах над ним, упиваясь искоркой памяти о былом могуществе. Тит решил, что именно за ним явился Лакон, а экзаменация молодых талантов – лишь ложный предлог. Но хуже всего то, что во внутрисемейное дело каким-то образом ввязался целый биопровидец, – неслыханное дело. Таким образом, пока хозяин каменоломни проводит ритуал на склоне Этны, в его доме бесчинствуют чужаки. Если времени хватит, они найдут тайную камеру и заберут апекс.

– Ну, и как мы должны им мешать?

– Мешать им буду я, а ты будешь защищать меня.

– Внизу слишком много свободного пространства, и я не уверен, что смогу одолеть Левия. То есть, мы же не знаем, насколько сильны эти твари.

– У них не будет манёвра там, где мы займём позиции. Идём.

– Куда?

– В старый дом лесного смотрителя. Некогда объяснять, просто шевелись!

Гай послушался, хотя внутренности продолжают зудеть и хочется прилечь отдохнуть. Отвратительное чувство, просто мерзкое!

Когда-то братья залезли под каждый пень в округе, из найденного особо выделялось одно лишь место: старый полуразвалившийся каменный домишко, покрытый вьюном и мхом, с деревом, растущим из пола. Если не знать, где он находится, то и не найти никогда в горном лесу. Добрались быстро, самой короткой лисьей тропой; с прошлого раза тут ничего не изменилось, никаких следов присутствия людей, совсем заброшенное, потерянное место, пахнущее сыростью.

– Это здесь.

Тит прошёл в тень под остатками крыши, обогнул наклонённую кряжистую осину и поднял пласт нанесённой ветром земли, скреплённой корневой системой трав и мхов. Затем он сунул палец в щель меж старых тёмных досок и поднял целый кусок пола, под которым…

– Это что, тайный ход?! – поразился Гай.

– Наблюдательный, как всегда, – усмехнулся старший брат. – Пошли.

– Подожди, подожди, откуда он тут?

– Один из дедовых, я давно нашёл, просто вам не говорил. Он наверняка много их наделал, чтобы старый Сехемхет мог скрытно входить и выходить, отправляясь по делам. Над каменоломней часто кружит фукус-самогляд, передвижения отслеживаются, вот он и хитрит, лярва бледная. Но из всех ходов я знаю только этот.

– А куда он ведёт?

– Сразу в тоннели.

– А почему ты думаешь, что именно для Сехемхета…

– Слушай, заткнись, а? Потому что с той стороны вход не закрыт расплавленной породой, значит, дед проделал тоннель для раба, чтобы не ходить каждый раз, не открывать и не закрывать его. Всё, идём, давай!

Они спустились под землю и пошли в темноте. Сначала всё вокруг говорило, что кто-то поработал обычными инструментами, кирками да лопатами, но стоило углубиться от места входа, как стенки, пол и потолок тоннеля превратились в сплошной оплавленный камень. За прошедшие годы старик прожёг в породе уйму тоннелей, запутал их, словно лабиринт царя Миноса и, как Гай был уверен, время от времени переносил своё место почивания. Где спит хозяин точно знал один лишь Сехемхет, а всё потому, что невидимые убийцы Аэриев охотятся за Пирокластикусом в его собственной голове.

Левый глаз Гая всегда немного лучше видел в темноте, но, когда нет ни единой искорки, это не особо помогает, и вот, теперь приходится бродить в полном мраке.

– Ты точно знаешь, куда идти?

– Вчера знал.

– А? Ты был здесь вчера?

– Пока некоторые бездельничали, а другие одушевляли металл, я думал о будущем фамилии.

– Молодец. Тем некоторым надо бы пример с тебя брать.

– Vae! Не сбивай, я считаю шаги!

Гай усмехнулся, представив, как сейчас исказилось лицо брата. Впрочем, ведёт Тит уверенно, и уже несколько раз повернул без раздумий, – удобно иметь эйдетическую память.

– Всё пришли.

В темноте брызнули искры, и масляная зажигалка подпалила фитиль бронзовой лампы: братья оказались посреди тоннеля, такого же, как все остальные. В воздухе витает лёгкий запах плесени, дед давно не обжигал свои владения, из трещин сочится вода, а где она, там и сырость. На полу лежит длинный матерчатый свёрток, перевязанный верёвкой, с двух сторон из-под ткани торчат металлические прутья, – это заготовки для создания композитных металлов.

– Забрал вчера из кузницы и перенёс сюда.

– Окружным путём?

– Разумеется. Мимо дедовых глаз было не проскользнуть, так что пришлось долгой дорогой.

– И сколько ходок сделал?

– Не твоё дело.

Гай поглядел на связку, на одиннадцатилетнего брата, опять на связку, прикинул её вес.

– М-да, бешеному псу…

– Что?

– Я говорю, что ты бешенная собака. Дальше что?

Тит предпочёл пропустить мимо ушей часть слов.