Под знаком Σ

– Аркана, или Спиритус, как вы её зовёте, не даётся свыше, сапиенс вир. Эта сила идёт изнутри. Достаточно всего лишь понять философию Дао, чтобы увидеть путь к изменениям в условиях этого мироздания. Тут важен баланс, а я – чемпион по балансу, тот, кто может просидеть под смоковницей хоть сто лет.

– Прекратить. – Слово просочилось меж сжатых зубов Харисима шипением змеи, таким же тихим и опасным. – Авгур, ты немедленно вернёшься к выполнению оговорённых…

– Да кому нужна эта безделушка теперь?! Мы стали свидетелями чего-то неординарного, это произведёт фурор!

– Ты взялся за работу…

– Как взялся, так и отпустил. Пускай твой господин жалуется на меня в Авгуриум, если желает раструбить о дрязгах внутри генуса на весь Рим. Так и представляю миноров, перешёптывающихся на пирах: «Каст Игний Нигрумос всё ещё боится старшего брата, и решил обокрасть его вместо того, чтобы потребовать возвращения реликвий открыто». Кхе-хе-хе-хе…

– О, так мы теперь союзники? – обрадовался Гай. – Прекрасно!

– Это твой последний ответ, авгур? – спросил Харисим Игний.

И в этот миг земля вздрогнула. Все головы повернулись на север, в сторону Этны.

– Хах, видишь, о великолепный? Церемония Пеплоизвержения началась и скоро Пирокластикус засобирается в обратный путь.

– Мой господин дал тебе чёткое указание…

– Указания? Приказы? Повеления? Кха… Очнись, о великолепный, я не служу божественным нобилям, я их культивирую. Пепельный снег вот-вот покроет всё здесь, это приговор для тебя, лучше бы нам убраться…

– Это приговор для тебя, Аврелий, так как твой пепел от пепла Этны будет не отличить. Иоаннис, теперь все эти авгуры – враги нашего генуса. Покарай их.

– Слушаюсь, нобилиссим.

Стремительным выпадом спаты Возвышенный разрубил ближайшего к себе авгура. Другой рукой он снял с пояса и нацелил на Аврелия «Райносерос», но, прежде чем успел нажать на спусковой крючок, Гай усилил свой Спиритус и в груди заревело диким зверем сердце. Он ринулся вперёд, а весь мир застыл в прозрачной патоке времени, авгуры превратились в статуи, движения нобиля замедлились до предела, а мальчик за долю секунды достиг экзальта. Его укутанный туманом кулак врезался в «Райносерос», – массивный, украшенный золотой гравировкой и драгоценными камнями спириталис разорвало на куски, – а самого Гая понесло дальше. Тормозной путь составил больше сорока футов прежде чем мир ожил.

– Ого! Вот, значит, каково это! Эффект аномального увеличения инерции! Опасно! В стеснённом пространстве можно и собственный мозг по стенам расплескать!

– Благодарю, образец номер три, кхе-кхем… спас старика.

– Ненадолго. – Иоаннис выронил ставшую бесполезной рукоятку и перекинул из-за спины громадный скутум. Орихалкумовые контуры настоящего щита спроецировали щит воли, а на клинке спаты стабилизировался туман разрушения.

Возвышенный бросился на биопровидца, его шаги громом отразились от стен карьера и оказались стремительны. Массивность и вес брони всегда создавала обманчивое впечатление медлительности, но на самом деле экзальт в меканоармисе обладает скоростью намного превосходящей обычную человеческую, а на коротких дистанциях он способен обогнать галопирующую лошадь.

Иоаннис рванул, размазав по щиту не успевшего увернуться младшего авгура, но до Аврелия не добрался, – биопровидец отскочил, при этом его плечи, вечно торчавшие выше головы, втянулись куда-то под балахон, а снизу, из-под обтрёпанного края появилась пара огромных, уродливых, но, несомненно, человеческих ладоней. Растопырив пальцы, он мягко приземлился на них.

– Всё выходит из-под контроля, мха-мхум…

– Бегите, ослы! – весело крикнул Гай. – Он убьёт вас всех без задней мысли! Творение авгуров убивает авгуров! Ирония! Те, кто не готов бороться за свою жизнь, недостойны её!

Красные вняли зову разума очень быстро, и наперегонки ринулись к живому вагону. Экзальт последовал, несомненно, желая перебить их, когда Аврелий из Скопелоса гаркнул уже во второй раз:

– Левий, останови его!

Гигант преградил путь, широко расставив могучие ручищи, его вырастили заметно крупнее Возвышенных, и сильнее тоже, но Гай ни на секунду не усомнился в исходе: карьерный самосвал намного больше и тяжелее танка, но первый же выстрел в их противостоянии стал бы и последним, а самосвалы стрелять не умеют. Иоаннис принял спаренный удар кулачищ на щит, заметно присел, компенсируя импульс, оттолкнул их и молниеносным взмахом распорол химу брюшину. Кишки вывалились тому под ноги в кровавом потоке, но ещё раньше земли коснулась отрубленная голова, обмотанная грязными бинтами. В этот миг Гаю вдруг стало как-то не по себе, что-то неприятное колыхнулось внутри, что-то тревожное и непонятное, чего он раньше не испытывал, хотя мало какая жестокость могла бы его впечатлить.