Под знаком Вовки

А внутри что-то поднималось и ширилось, ширилось. Губы растягивались сами собой. И вряд ли это выглядело улыбкой. Спасибо – никто не встретился.

Только ввалившись в квартиру и захлопнув за собой дверь, я прошла в спальню, сползла на пол и заржала. Просто смехом назвать это было бы сложно - да… Ребра болели до сих пор.

В деревню мы доехали засветло, хотя и не спешили от слова «совсем». Нас уже ждали и встречали – пирогами с капустой, крольчатиной, тушеной с картошкой, запеченным в печи молозивом – корова недавно отелилась. И самогоном понятно. Мама гнала его понемногу для своих нужд – травки настоять и просто выпить иногда «с устатку и от нервов».

Сейчас казалось и правда – самогон самое то. Жутко хотелось расслабиться после трассы и просто - расслабиться. И, наверное, грамулька не помешала бы, но… где-то во мне сейчас формировались и вызревали будущее яйцеклетки.

А к вечеру я уже и так растеклась и расслабилась, наевшись до отвала и осознав наконец, что нахожусь дома, в безопасности. Навалилась усталость и параллельно с ней жгучая потребность вывалить на маму свои обиды – вдруг да полегчает? Лариса разделила то мое состояние, по ощущениям - ровно надвое. Вот и сейчас бы так.

- Мам… только вы да Вовка меня и любите, - сдалась я сама себе, удобно устраиваясь на широком топчане под яблоней, головой на маминых коленях.

Была еще не ночь, но уже и не совсем вечер. И птицы не пели, а изредка тихонько попискивали в гнездах. Ветер стих, и дядь Ваня завел дымокур в стороне, добавив туда какой-то сухой гриб – пах он не противно, а вот комары его боялись. И от мамы пахло приятно – травой, молоком и немного коровой. Домом пахло и безопасностью. А я почти уже засыпала.

И рассказывала ей – тихим, сонным голосом. Монотонно и безэмоционально. Об Илье нельзя было – она нашла бы его и убила, Лену его так точно. А вот о Сергее и странной обиде на него я рассказала.

- Ты же сама его прогнала, - расчесывала мама гребешком мои волосы, от чего спать хотелось еще больше.

- Не… я не гнала, мам – просто не решалась, не могла. Считала – должна что-то Илье.

- А сейчас не считаешь?

- Больше нет. Но толку? Он просто уехал и пропал. Цветы раз прислал и все. А я их – обратно…

- Так, а чего ты хотела? – тихо шелестела она голосом. Казалось, в этой тишине иначе и нельзя. И я тоже шептала:

- Чтобы хоть раз решили за меня?

- За тебя решишь… я решала – ты послушалась? - ворчала она.

- Ветеринарка – не мое. А за тебя разве решишь? Но дядь Ваня же с тобой?

- Я пять лет его к себе не подпускала. В дом пустила, а в постель – нет, - ровно доложила мне она.

Я проснулась. Села. Заглянула ей в глаза.

- По какой причине?

- А все по той же… и никто его здесь не держал.

- Папа, да? Ты по нему так?..

- По нему, по себе, по Ване – ждала, что одумается. Зачем я ему калечная такая, душой ущербная? И уехать отсюда сил не было – бывает и так, всяко бывает. И ему тоже - сидеть здесь… Может любила бы тогда, так и старалась для него, а я жила, как жилось, как могла. И тебе доставалось.

- Все, что заработала тогда, я заслужила. А потом… через пять лет?

- Дождался? Здесь же, вон он… Я уж думала – отсохло там все.

- Да… ну… - тяжело вздохнула я, - а что ты скажешь, если я рожу еще ребеночка? Без мужа, через больницу?

- А живи, как живется, Саня… когда-нибудь поймешь, что права была. Или нет. Давай, как привыкла - своим умом. И за тем мужиком не тужи, мало ты в них разбираешься. Может не так он и хорош? Или встретится тебе тот, кто поймет – дитё дитём ты в этих делах.

- Я и не тужу мам - наоборот, он ведь жив. Соберусь вот только с силами и удалю файл с ним из памяти.

- Это хорошо, когда жив…

Перед тем, как ложиться спать, я зашла посмотреть на Вовку. Смотрела, привычно любовалась… и что-то очень теплое шевельнулось где-то внутри. Очередной приступ материнской любви? Я хотела еще одно такое же совершенство – крепенькое и щекастое. Засейвлюсь еще раз – решено!

Следующие два дня прошли, как в раю – мы с Вовкой ели вкуснятину, ходили купаться на озеро и даже плавали вдвоем. Он уже неплохо держался на воде. А еще загорали там на травке пока солнышко, ветерок и нет комаров, и я учила ребенка видеть прекрасное.

- Смотри – облака в воде… красиво как!

- А как они туда попали? Попадали? А вот то – круглое, где? Почему его там не видно? А солнце тогда? Почему оно не кружочком, а везде блестит… мам?

И я объясняла про отражения и искажения. Получилось - эти вопросы закрыли. Но появилась куча новых – о рыбе, запахах, комарах… Спать у воды, оставляя без присмотра ребенка – преступление, но как же мне хотелось спать! Ночью было не до сна, мои ночи были временем рефлексии и комплексов. И моя вина, если она была, и любые другие причины отходили на второй план, на первом была обида. На него, на себя, на весь мир!