Под знаком Z

– Я честен с вами, молодая госпожа. С самого начала я без утайки описал вам истинное положение вещей и теперь могу лишь повторить сказанное прежде. Я хороший некромант, молодая госпожа. Пожалуй, лучший из тех, кого еще не отправили на костер. Однако же, мне так ни разу и не удалось провести полноценный эксперимент в области скрещивания живых и мертвых. До стадии рождения дело доходило только в опытах со зверушками. Как правило, результат оказывался удовлетворительным. Но были и другие случаи, когда из оплодотворенной самочки вылезало такое, что вам лучше и не знать. Не думайте сейчас о плохом, молодая госпожа. Этой ночью я учел весь свой немалый опыт, предусмотрел все, что только возможно, и теперь почти уверен в благополучном исходе. Отправляйтесь спать и ничего не бойтесь. Самое страшное позади.

– Проклятый колдун! – выдохнула герцогиня.

– На самом деле вы злитесь не на меня. Я не более чем инструмент в ваших руках. С чего бы плотнику злиться на свой топор за то, что приходиться каждый день отесывать бревна? Но, признаться, мне по душе ваш творческий и отчаянный образ мыслей. Я с радостью исполняю любые ваши поручения.

Ван Таг скрылся в склепе, а герцогиня еще долго не двигалась с места. Стояла, подставляя лицо свежему утреннему ветерку. Лишь тот, кто выбрался из смрада, способен по достоинству оценить всю прелесть чистого воздуха. Только бы все получилось, думала она. Только бы старик не оплошал и ничего не напутал! Она так много вытерпела, стараясь женить полусумасшедшего, злобного и жестокого герцога на себе. Столько слез пролила, уже будучи его женой. Пережила два выкидыша, явившихся следствием побоев. Решилась на убийство, в конце концов. И тут эти проклятущие буквоеды выискали в своих книгах закон, по которому бездетная жена не может наследовать имущество мужа! Ей остается формальный титул, скромная пенсия и право проживать в замке Лонгеферт, а непосредственное управление землями, банковскими накоплениями и всем имуществом переходит к королю. Так они ей сказали. Скоты! Ублюдки! Мошенники! Они ее попросту ограбили, использовав вместо ножа и кистеня три строчки из пыльного фолианта. Но ничего! Она еще полюбуется, как вытянутся их постные рожи, когда она объявит, что носит под сердцем наследника герцога. И любой алхимик подтвердит, что ребенок именно от герцога, а не от свинопаса из соседней деревни. Ха! Она даже будет настаивать на этой проверке, чтобы они все задавились от злости. Только бы старик не сплошал!

Колдун так и не вышел из склепа. В тот же день, ближе к обеду смотритель нашел его бездыханное тело возле открытого саркофага. Останки герцога, по счастью, оказались на положенном месте и в полной сохранности. Никаких частей похищено не было. Священники добросовестно очистили фамильную усыпальницу герцогов Лонге от скверны и мерзости чародеяний, несомненно, совершенных здесь некромантом-рецидивистом, а труп виновника переполоха сожгли на пустыре. Прах запаяли в свинцовый куб и выбросили в море.

Герцогиня стояла у распахнутого окна и смотрела на тянущиеся до горизонта плодородные поля, залитые солнечным светом. Хозяйка! Владелица богатейшего герцогства, сеньора над пятью графами и целой сворой баронов, желанная гостья при дворе короля. Совсем недурно для дочки спившегося нищего дворянчика из захолустья. Решительно недурно! Лоэль упивалась своей властью и богатством. Теперь каждый день был для нее праздником.

Звук за спиной привлек ее внимание. Она обернулась. Увидела крепкого трехлетнего малыша. Ребенок стоял в кроватке, цепко держась за деревянные прутья решетки. Небесно-голубые глазенки внимательно и холодно смотрели на ее лицо. Лоэль была искренне благодарна этому созданию за свое теперешнее положение, но не могла подолгу оставаться с ним наедине, как прежде не могла кормить грудью. Она и сыном то называла его через силу, только в присутствии посторонних. Все-то ей вспоминалась темная Скорбная аллея и золото фамильной усыпальницы. Снадобье Ван Тага добротно сделало свое дело, стерев воспоминания о самых ужасных моментах. Зато все остальное живо хранилось в памяти, порою возвращаясь в ночных кошмарах.

В последнее время стало еще хуже. Ребенок научился смотреть на нее каким-то особенным, отнюдь не младенческим образом. Внимательно, холодно и, что еще ужаснее, осмысленно. Теперь Лоэль если и заходила в его комнату, то сразу направлялась к окну и простаивала там какое-то время, стараясь не оборачиваться и даже не думать о малыше. Лишь бы челядь думала, что вдова уделяет внимание наследнику герцога. Со временем мальчик превратится в серьезную проблему, но она что-нибудь придумает. Обязательно придумает…

– Я знал, что у нас все получится, – сказал малыш и весело улыбнулся. Махнул ручонкой.

– Что? – герцогиня решила, что ей это мерещится. Ребенок, едва-едва научившийся говорить своим нянькам «Ма-ма!», не мог произнести этой фразы.