Под знаком Змееносца (СИ)

Иван решил зайти в торговый центр купить веревки, батарейки для фонариков и чего-нибудь к ужину. Мысль о том, чтобы пройти подземный тоннель приобрела более четкие очертания.

Сегодня, когда он уселся за компьютер и увидел программу «Прозорливец», он реально почувствовал, что дед жив. Почувствовал и то, что тоннель, который начинается за подвалом выведет его на лесную заимку, о которой знал дед. А вот знала ли бабуля? Дед явно обитает там. Но тогда возникает резонный вопрос: почему за эти годы он ни разу не попытался вернуться домой? Да и бабушка, если она знала о лесном домишке, почему не предприняла организовать розыск?

И тут Ивана осенило: дед мог потерять память или… его что-то удерживает?.. А бабушка если и знала о домике, то не знала где он находится.

Ах, как было бы здорово, если бы Лиз появилась. Можно было бы задать ей несколько вопросов.

Сложив покупки в корзину, он решил купить несколько банок ананасов в собственном соку. Это была его слабость.

Подойдя к полке с банками, Иван чуть не споткнулся о девушку, которая быстро пригнулась к полу, будто скрываясь от кого-то.

— Девушка, с вами все в порядке? Вам плохо? — услышала она знакомый голос, не веря, что слышит его на самом деле.

— Маша?! Это вы? Что случилось?

Иван понял, что Маша в беде, напугана и ее пробивает дрожь. Он снял свою куртку и набросил ей на плечи. Пойдем со мной. Я сейчас оплачу покупки и мы уедем отсюда. Потом ты мне все расскажешь, договорились?

Она кивнула головой. Стоя у кассы, она все время озиралась. И только сев в машину, Маша, наконец, взглянула на Ивана и разрыдалась.

— Машенька, милая, успокойся, я рядом, и я помогу тебе, — он не заметил, как перешел на ты.

— Давай поскорее отъедем отсюда. Вдруг он появится!

Не задумываясь, Иван повез Машу к себе на городскую квартиру.

Он сразу заехал в подземный гараж, и они поднялись по лестнице на 7-й этаж.

Ваня помог Маше снять куртку и сапожки. Выдал новые тапки. Этому он научился у Веры Арсеньевны, Сашкиной мамы. У них стояла в прихожей гостевая обувница. Каждому, впервые попавшему в их гостеприимный дом, выдавались новые тапки и над ячейкой вписывалось имя нового владельца. Это ему так понравилось, что он перенял опыт.

Маша взглянула на имена владельцев и улыбнулась: все тапки были мужские. А Иван тем временем над пустой ячейкой написал фломастером «МАША». И ей это очень понравилось.

Они смотрели друг на друга и смущенно улыбались. Иван еле сдерживал себя, так ему хотелось обнять и закрыть, защитить ее от всех бед. И целовать нежно-розовые и соблазнительные губы до беспамятства. Он почувствовал ее энергетические вибрации и понял, что она думает о том же.

— Я бы хотела умыться.

— Пойдем, я провожу тебя, — хрипло проговорил он, с трудом взяв себя в руки. Нам сюда, — сказал Иван, открывая дверь в ванную. Затем достал из шкафа чистое полотенце.

Маша осмотрелась. В квартире чистота, а женских следов нет. Нет женских тапочек в прихожей, в ванной нет банного халата, второй зубной щетки и вообще следов женского присутствия. Неужели он живет один? — вздохнула она. Он такой красивый, уверенный, сильный… Господи, что будет со мной? Ведь я влюбилась в него с первого взгляда, с того самого момента, когда столкнулась с ним в торговом центре.

— Le coeur qui soupire n’a pas ce qu’il desire/Сердце вздыхает по тому, кого желает/, — она вдруг вспомнила пословицу, которую любила повторять бабушка Мирей.

Маша умылась, посмотрела на себя в зеркало, сняла заколку, встряхнула головой. И ее золотисто-русые волосы рассыпались по плечам. Расческа осталась в ее сумке. А взять расческу Ивана она не посмела.

— О чем я думаю, — тихо сказала она своему отражению в зеркале. — Где он и где я! Le prince et la sale fille!/ Принц и замарашка/.

Маша с трудом заставила себя не плакать. Взяла заколку и, глубоко вздохнув, вышла из ванной.

Иван заварил свой любимый чай с облепихой, апельсином, медом и кусочком имбиря.

— Машенька, я не спросил тебя и рискнул заварить чай с облепихой. Если тебе такой не нравится, я заварю другой.

— Нет, нет! — воскликнула Маша. Аромат чудесный! Мне нравится, что там апельсин и имбирь. Спасибо тебе, Ванечка, — смутилась она. А у Ивана сердце вдруг бешено забилось от ее нежного голоска и того, как она произнесла «Ванечка».

От бутербродов Маша отказалась. А вот чай с печеньем выпила с удовольствием. Пока Иван разговаривал с кем-то по домашнему телефону, она вымыла чашки и расставила все по местам. Она сама удивлялась, что безошибочно открывала нужные дверки в шкафу и убирала посуду, чайные ложечки, салфетницу, печенье, будто жила здесь и знала, где что лежит.

— Маша, как ты быстро все убрала со стола! — удивился Иван.

— Я что-то сделала не так?

— Все так! Ты даже мою чашку поставила точно на ее место.

Он вспомнил, сколько раз он объяснял Марине, куда надо убирать его чашку, но она так и не запомнила.

— Маш, давай мы с тобой сейчас сядем на диван, и ты мне расскажешь, что произошло с тобой в торговом центре и почему ты пряталась? Доверься мне. Я хочу тебе помочь. Мне кажется, это связано с Игнатом?