Под знаменами Аквилы

     -Но нам тогда говорили что это наша святая миссия, что мы должны умереть, но защитить нашу святую веру.

     Она с злым взглядом посмотрела на свою кружку, словно хотела заставить ее сознаться каком-нибудь гнусном злодеянии, после чего продолжила тихим голосом,- Из города даже не стали эвакуировать детей. Матриархи были уверены, что силы пророка дадут нам сил отбить любое воинство нечестивцев.

     -Так мы тогда и жили, уверенные в том, что стоит врагу подойти к нашим стенам, как старая добрая сталь и всепожирающее пламя отбросят их назад в те дыры, из которых они вылезли. Всемогущая праматерь! Да я и сама верила в это!

     -Что произошло потом?, -Фрея подалась вперед, предвкушая рассказ о героической победе.

     -Что произошло потом?, - Кристина посмотрела на нее в удивлении, словно не понимая почему новость об этой осаде может вообще вызвать радость, - Мы эпично обосрались! Вот что произошло!

     Наполовину опустошенный стакан с громким стуком ударяется о стол.

     -Вы что, думаете, будто осада это когда ты сидишь за теплыми стенами, а враг мерзнет на пустых полях зимой?!

     Она обводит их взглядом, не обращая внимания на попытки Бриджиты ее успокоить: “Кристина, пожалуйста, на нас же смотрят”.

     -Мы были небольшим, мирным поселением, с мирными жителями, что знали военное дело лишь по рассказам да невнятным учениям дряхлых командиров.

     Кристина делает еще несколько больших глотков и в ее голосе уже отчетливо звучат пьяные нотки, - У нас даже еды не было. Эти мерзкие Валькирии в первом же рейде просто взяли и сожгли все склады с нашей едой, а потом смеялись, летая над нами, предлагая отужинать крысами!

     -Какая мерзость…, -Бриджита посмотрела на нее взглядом, что ясно дал понять- эта алкоголичка стремительно теряла в ее глазах остатки былого уважения.

     -Мерзость только первую неделю, а потом вроде ничего.

     -Вы что, крыс ели?! Да вы прям как варвары людских земель!, - Бриджита демонстративно отворачивается хлопая крыльями. Она не воин, но никогда не опустится до такого.

     -Да что ты понимаешь, маленькая дрянь! Думаешь мы были этому рады? Каждый день мы находили смельчаков, что пытались пробиться сквозь осаду, приведя подкрепления. Знаешь, сколько из них смогли это сделать? Ни одна драконица не смогла даже достигнуть линии горизонта. Их отрубленные головы нам зашвырнули в город словно мячи для игры малышни. Словно мячи! Но даже тогда мы пытались, продолжая эти суицидальные вылазки.

     Ее пьяное лицо вдруг меняет свое выражение со злости на скорбь, она громко шмыгает, часто моргая влажными от слез глазами.

     -Когда даже крысы стали дефицитом, то мирные граждане, доведенные до отчаяния страхом и голодом добровольно вышли за стены, моля людей взять их в рабство, но дать им еды.

     -Ты представляешь, каково это видеть как мать трясущимися от голода руками разламывает хлеб своим детям, пока на нее надевают магический ошейник?!

     Она вдруг начинает плакать: “Ты представляешь, что значит держать за руку испуганную кроху, что ради еды идет со своей матерью, видя как ее детское личико похоже на облик иссохшей старухи? А ручка такая тонкая, что кажется одно неосторожное движение и ты можешь ее сломать?!”

     - А эту так называемую “посланницу небес”, вывели тайными катакомбами под храмом, а затем завалили проход, чтобы враг не нагнал, а нас бросили умирать во имя страны, нашей “великой” богини и ее мелкой дряни!!

     -Лучше умереть стоя, чем жить на коленях! Вы должны были оголить свои клинки и в последней битве защитить честь воинства драконов дав великую битву под стенами города!, - Бриджита в ярости кричит, приведенная в ярость исповедью этого позора драконьего рода.

     Следующие слова о том, каким должен быть идеал воина, остаются неуслышанными. Тяжелый кулак Кристины встречается с ее челюстью, одним ударом отправляя ее на пол. Фрея едва успевает схватить ее прежде чем разъяренный ветеран выбьет весь дух из беззащитной ученой.

     -В Обливион вас. Вас и всю вашу долбанную доблесть, - Кристина не глядя берет со стойки бутылку крепкого и дешевого самогона, небрежно бросая: “Мои новые друзья за все заплатят”, после чего, покачиваясь, выходит прочь, изредка отпивая прямо из горла.

     Как только дверь хлопает, Бриджита делает первую неудачную попытку встать и сразу за ней вторую, более успешную. С сожалением касается своей рассеченной губы, краешком глаза наблюдая как Фрея извиняется перед владельцем и расплачивается из своего кошелька за бутылку крепкого пойла той алкоголички : “Неудивительно, что про ту битву все молчат. Это не битва, а позорное пятно драконьей истории”.

     -Знаешь, я пожалуй пойду, -Фрея с сожалением смотрит на Бриджиту, - тебе точно не нужно к врачу?

     -Нет, само заживет. А ты иди, тебе же еще на пироги и прошу тебя, никогда не теряй свою доблесть, как та никчемная пародия на рыцаря. Давай, за меня не волнуйся.

     -Хорошо, не потеряю, - Фрея быстро выходит из душного кабака, с наслаждением вдыхая свежий воздух ночных гор. Рассказ, пусть даже такой страшный, в этот день останется лишь байками пьяной драконицы из таверны.