Под знаменем быка

– В руках женщины он станет податлив, как воск, – продолжал монах.

– Тысяча дукатов не даст ему растаять.

Но монах придерживался противоположного мнения.

– Женские чары плавят и золото.

Герцог коротко зыркнул на него.

– Вы, оказывается, знаток женщин, фра Серафино, – на том дискуссия и закончилась.

Глава 2

Панталеоне дельи Уберти прибыл в Пьевано вместе со снегопадом, навалившимся на горные отроги. Из Ассизи он выехал в сопровождении десяти кавалеристов, но оставил их в небольшом городке в паре лиг от Пьевано с приказом разбиться на пары и тройки и на следующий день последовать за ним. Остановиться в Пьевано на разных постоялых дворах и не показывать вида, что они знают друг друга. Трое из них должны были поселиться в «Остерия дель Торо», с тем чтобы кто-то из троицы находился там постоянно, дабы Панталеоне мог найти его и отдать приказ для всех остальных.

Мессер Панталеоне, как мы видим, придавал должное значение подготовке операции.

Лошадь его также осталась с солдатами, и несколько часов спустя, засыпанный снегом, он миновал подъемный мост в замок, уставший, продрогший, едва держащийся на ногах. После короткой беседы со слугой, тот провел его к графу Альмерико. Представ перед ним, Панталеоне срывающимся голосом возблагодарил Бога за дарованное ему убежище.

– За мной гонятся, мой господин, – солгал он. – Кровавый деспот Валентино жаждет прибавить и меня к множеству убиенных им.

Слабые руки правителя Пьевано сжали подлокотники кресла. Из-за седых кустистых бровей его черные глаза буравили незнакомца. Он знал, о каких убиенных упомянул мессер Панталеоне, так что спрашивать его об этом нужды не было. Отгородившись книгами от мирской суеты, он, однако, оставался Орсини и не мог безразлично взирать на то, как льется кровь его рода. И когда перед ним предстал человек, судя по всему, только что вырвавшийся из гущи борьбы, он не мог не принять его с распростертыми объятиями.

Впрочем, естественное для Альмерико Орсини, для других в те дни, когда человеческая жизнь не стоила ни гроша и чьи-то неудачи мало кого волновали, казалось аномальным. Вот и теперь старый граф прежде всего подумал о том, что незнакомец едва держится на ногах от усталости. Действительно, Панталеоне шатало, как пьяного, а дыхание с трудом вырывалось из груди. Чувствовалось, что держится он на пределе сил. А потому по знаку Альмерико паж принес кресло, в которое мессер Панталеоне и рухнул, как подкошенный, поблагодарив хозяина слабой улыбкой. Он сбросил насквозь промокшую шляпу на мраморный пол и распахнул красный плащ, открыв кожаный панцирь воина.

Взгляд его, ненадолго задержавшись на Альмерико, скользнул на женщину, стоявшую у кресла отца. Скорее, совсем юную девушку, стройную, нежную, в простом бордовом платье с квадратным вырезом на груди, с талией, перетянутой серебряным поясом. Иссиня-черные волосы были забраны на затылке в пучок. Темно-синие, почти черные глаза с жалостью смотрели на него.

Справедливости ради надо отметить, что Панталеоне предпочитал женщин с более пышными формами, а потому девушке он уделил минимум внимания и оглядел зал в тщетной надежде увидеть человека, ради которого он и прибыл в Пьевано.

– Почему вы приехали ко мне? – с обескураживающей наивностью спросил Альмерико.

– Почему? – мессер Панталеоне деланно изумился. – Потому что вы – Орсини, а я всей душой поддерживаю вашу борьбу, – и после короткой паузы добавил:

– Паоло Орсини был моим другом.

– Был? – вырвалось у мадонны Фульвии.

Панталеоне тяжело вздохнул. Плечи его поникли.

– Значит, вы ничего не знаете. Я-то думал, что дурные вести разносятся быстро. Вчера Паоло задушили в Ассизи, его и герцога Гравину.

Старик слабо вскрикнул. Приподнялся, поддерживая себя слабыми руками, вновь упал в кресло.

– Бог проклянет меня за то, что я принес плохую весть, – простонал Панталеоне.

Но граф Альмерико, быстро оправившись от шока, заверил мессера Панталеоне, что его вины в случившемся нет. На лице мадонны Фульвии отразилась печаль. Она скорбела по погибшим родственникам, хотя ни с кем из них встретиться ей не довелось.

– Но это еще не все, – продолжил Панталеоне. – Из Рима сообщили о том, что кардинал Орсини брошен в подземелье вместе с Джанджордано и Сантакроче. Мы знаем, к чему это приведет. Милосердие папы общеизвестно. Он и его ублюдок не успокоятся, пока не уничтожат весь род Орсини.

– Тогда ему никогда не будет покоя, – подала голос монна Фульвия.

– Я молюсь за это, мадонна, молюсь, чтобы так оно и было. Я пошел на службу к этому тирану лишь вместе с Паоло. Герцог Валентино знал о моей верности роду Орсини, а потому за мной гонятся и, если меня поймают, я разделю судьбу Паоло и Гравины. Впрочем, ходят слухи, что убит и Маттео Орсини.

То был пробный шар. Произнося последнюю фразу, мессер пристально наблюдал за лицами старого графа и его дочери. Отметил промелькнувшее на них изумление. И тут же последовал вопрос девушки, которым она выдала себя с головой.

– Ходят такие слухи? – воскликнула она. Глаза ее заблестели, дыхание участилось.