Под знаменем черной птицы [СИ]

— Удалось стабилизировать накопитель, но эта штука так и осталась однозарядной. Хотя смогли создать более внушительные модели. С большей дальностью и радиусом поражения. Мы же не предтечи, не знаем всех секретов. Но и с такими характеристиками наши «молнии» могли бы здорово потрепать аврорцев, уверен, что нам не стоит пощипать аврорцев?

— Уверен, — Анрир покрутил в руках «молнию», нацелил ее на то место, где раньше стоял шкаф, и выстрелил. Голубоватая вспышка разрезала воздух, заискрила крохотными разрядами и буквально испарила несколько камней в толстенной стене замка, оплавив края получившейся дыры. — Нужно создать образец, способный поразить цель, которая летает выше и быстрее наших самолетов. И по другим направлениям тоже продолжайте работу.

— И с кем же мы будем воевать таким оружием?

— С богами.

* * *

Марк обнял Лапушку и не удержался, с удовольствием погладил ее спину, опустил руку ниже и чуть сжал ягодицы. Оливия недовольно буркнула, перевернулась на другой бок и натянула на себя одеяло. Жаль. Марк бы с удовольствием любовался ее телом и дальше. В конце концов, оно сделано на его деньги, и вобрало в себя все лучшее от самых красивых женщин. Грудь Блудницы, — Марк лично добивался разрешения сделать замеры на статуе, — талия бывшей танцовщицы леди Энн, — эта часть, кстати, вышла самой дорогой и трудоемкой, пришлось менять форму шести нижних ребер, — бедра аткорской красавицы Зелы, ягодицы перебежчицы Кассандры, а ведь были еще глаза, губы, скулы… Некоторые места пришлось переделывать дважды, потому как взятые для образца части других женщин, прекрасные у своих «хозяек» при переносе на Оливию начинали смотреться ужасающе.

Но в результате Лапушка все же исполнила свою мечту: стала идеалом красоты. Собственно придуманным идеалом, конечно. Марка она устраивала и в своем первозданном виде, если можно считать таковым то, как она выглядела в день их первой встречи. Но и тогда Оливия уже успела внести несколько корректив в свою внешность. По мнению Марка, все вложенные в переделки деньги лучше было бы потратить на собственное дельце, при связях и влиянии главы визумария, да средствах старого Джериса, отца Лапушки, семейство Байонов могло бы стать самым богатым на Авроре, а то и выкупить себе место в Совете двенадцати. Но Лапушка метила выше.

А все ее мать. Уже сорок лет как отошла к водным богам, но перед тем успела напрочь загадить дочурке и без того не самую светлую голову. Властолюбивая дура внушила Лапушке, что та непременно должна стать женой, ни много ни мало, самого Императора всех свободных людей.

«Родившийся четырнадцатого дня весны возьмет четырнадцатую корону, и станет императором. Он не будет иметь лица и имени, полюбит самую красивую из женщин и пойдет против своей судьбы».

Старое пророчество, по легенде, его оставили водные боги, в тот день, когда подарили правителям Атрокса тринадцать корон, а четырнадцатую оставили во дворце Совета на Авроре. Марк видел ее, обычный серебряный ободок, пылится там на одном из постаментов. Даже хотел примерить, но не смог оторвать от каменного основания. Наверняка, корона была шуткой кого-то и предтеч: вмуровали ее в основание, придумали пророчество и до сих пор потешаются над потомками. Надо будет ради любопытства расспросить Блудницу, хотя Марк, в отличие от Лапушки и Крея, и не верил в силу пророчеств и древних корон, он верил в силу денег, интриг и людских слабостей.

Но если кого-то любишь, нужно идти ему на уступки. Пускай эти уступки и связаны с множественными переделками тела. Тем более все это тело — только его, а не каждый может похвастаться, что засыпает рядом с самой красивой женщиной Авроры.

Марк бережно подсунул руку под плечо Лапушки и обнял жену. Надо поскорее заснуть, пока мысли о нарушенном договоре окончательно его не доконали. Да, он пошел против их с Безумным сделки и впутал его родню в их разборки, но тогда Марк и предположить не мог, что кот вернется из другого мира. И кто знает, каков будет ответный шаг этого ненормального.

Отступление второе

За тридцать девять лет до описываемых событий…

— Где кудрявый крысеныш? — зычный голос старшего агента разнесся по всей казарме, вызвав волну недовольного бурчания. Бойцов визумария постоянно дергали на то или другое задание, отдохнуть удавалось далеко не каждую ночь, потому первое, к чему привыкал новичок — спать в любое время суток и на любой поверхности.