Под знаменем корсара

Берега Северной Африки давно облюбовали средиземноморские проходимцы всех мастей и цветов кожи. В поисках богатства сюда стремились и иноземные авантюристы, а потому во владениях османов можно было встретить и голландцев, и англичан, и французов, и датчан, и много кого ещё. Частенько раисами и их компаньонами становились иностранцы. Европейцы, соглашаясь на обрезание, с легкостью отказывались от своей религии, и эта измена своей вере ничуть не тяготила бывших христиан.

Рауль давно осел в землях османов. Француз владел многими языками, чем и привлёк турецкого бея и многочисленных торговцев города Касба. Благодаря своим умениям, де Броссе хорошо устроился в корсарском порту, а подзаработав немного деньжат, купил корабль и отправился в море грабить соседей и их суда. Предприятие оказалось исключительно прибыльным. Вскоре Рауль принял ислам, без которого невозможно сделаться респектабельным раисом, и построил на свои деньги ещё пару кораблей. Оснастив суда, де Броссе подобрал команду, и барыши Илхами начали многократно преумножаться.

Когда-то и Корбо ходил во флотилии Рауля, в то время пиратское судно возглавлял ещё его отец. Сначала де Броссе сам водил корсаров в походы, но вскоре оброс имуществом, обленился, растолстел и стал нанимать капитанов для набегов. Чуть позже, пленившись сказочными богатствами Нового Света, французские пираты ушли в Антильское море. Правда тогда флибустьеры преподнесли соотечественнику своё решение довольно изящно, заверяя переметнувшегося француза, что не подобает благочестивым католикам, каковыми они являются, ходить под началом мусульман.

И вот теперь Корбо уверено шагал по извилистым улицам Касбы. Вдоль пересекающихся дорог теснились поставленные в ряд белые кубики домов, на глухих фасадах которых изредка красовались крохотные зарешеченные окошечки. Касба являлся типичным арабским городом, и здания в нём походили одно на другое. На улицах царило оживление, но на пирата никто не обращал внимания: вид капитана не вызывал интереса местного населения.

Вокруг слышались возгласы и разговоры на арабском, берберском, еврейском, мозабикском, турецком, а также на французском и прочих европейских языках. Но весь этот шум перекрывал тягостный звон невольничьих цепей. Одетые в лохмотья немытые люди понуро брели на работу.

Каждый раб держал в руке или нес на плече тяжелую полутораметровую цепь, железным браслетом обхватывающую лодыжку. Многие несчастные, старчески шаркая стёртыми ногами по камню и пыли, просто обречённо волочили цепь за собой. Шеи некоторых рабов были закованы в ошейники из дерева и железа, снимавшиеся только на время работы. Корбо слышал, будто христианских невольников в Касбе насчитывалось около тридцати тысяч, и теперь пират мог убедиться в истинности подобных слухов.

Каждое утро пленников выводили из подземелий. Покидая подвешенные один над другим гамаки, каторжане удостаивались скудной лепёшки и отправлялись трудиться до самой вечерней зари. С наступлением темноты жизнь в городе прекращалась. Освещения на улицах не было, а то бы, наверное, невольников заставляли работать круглые сутки.

Капитан с сожалением посмотрел на бедолаг: «По мне – так лучше быстро умереть, прихватив с собой хоть одного из тюремщиков, чем влачить такую жизнь», – нахмурившись, подумал вольный авантюрист и свернул в проулок.

Через некоторое время Тэо оказался на площади, где находился крупнейший невольничий рынок Бадестан. Здесь продавали мужчин для сельскохозяйственных работ и гребцов на галеры раисов. Детей, даже самых маленьких, без всякой жалости отрывали от матерей и отправляли на сравнительно легкие работы, самих родителей предлагали в качестве прислуги другим хозяевам. Молодых и красивых женщин на невольничьем рынке найти было сложно. Поставщики гаремов не скупились и отбирали девушек ещё на перевалочном пункте. Кстати, красивые юноши ценились не меньше.

Торговля шла полным ходом. Продавцы расхваливали живой товар, а покупатели ощупывали мышцы, осматривали зубы и требовали от хозяина:

– Пусть откроет рот. Он поднимет вот этот тюк? Так вот, эти двое пусть подерутся, кто победит того и возьму!

Продираясь сквозь горланящую толпу к зданию местной тюрьмы, капитан надеялся встретить там Рауля.

Новых пленников обычно предварительно загоняли в подземные казематы, и к делу приступал переводчик. Толмач выяснял имя, страну, род занятий и финансовое положение человека. Особенно тщательно выявляли моряков и врачей. Так же, как и красивые девушки, хорошие специалисты обычно не попадали на невольничий рынок, а прямо здесь отбирались раисами и вербовались на пиратские суда. Порой мореплаватели могли даже сделать карьеру и дослужиться до капитанской должности, если, конечно, соглашались на обрезание и принимали веру.

К площади как раз подошла колонна свежих рабов.

– Капитан? Кормчий? Пушкарь? Плотник? – спрашивал переводчик и отбирал нужных людей.