Под знаменем марксизма (СИ)

6.

Бегство Дронова продолжалось довольно долгое время, которое по ходу своего движения ни разу не дало ему повода к раздумьям о том, будто еж или ежи все еще имеют за ним погоню. Окончилось его пустое бегство от своих мнимых преследователей на почти совершенно лысой горе, которая по-научному должна была именоваться холмом, ибо в высоте явно не брала планку нужды, где нашего героя ждал непродолжительный, но крайне важный для его больного здравия отдых, ибо курение, переедание и алкоголь существенно сократили порог чувствительности к нагрузкам физического характера. Егор пристроился под небольшим колючим кустом, от которого распространялось теплым ветром летней ночи знатное благовоние, ибо куст этот только был на горе, не считая еще нескольких подобных ему в отдалении, ибо гора была плоска как обеденный стол в трактире. Герой наш от усталости мгновенно задремал под кустом, хотя последними его мыслями перед полной потерей осознания и провалом в сон были слова: «Отдохну, а потом пойду в отель… Главное – не уснуть, а то еще ежи поймают как в «Судьбе человека… или замерзну, на худой конец…». Проснулся Дронов от неких шагов, раздававшихся со стороны склона, которые издавал некто очень тяжелый, кто поднимался по песчано-каменистому склону холма, стуча по нему сапогами со шляпками гвоздей на подошвах, издавая характерный металлический звук. Герой наш не желал верить в единственную версию происхождения этих шагов, которая могла родиться в мозгу любого нормального человека, ибо разум его требовал еще сна, хотя сквозь дрему он и стал различать голоса, поняв, что шли двое. В определенный момент Егора просто разбудил хриплый голос: «Вставай, а то ведь замерзнешь.». Дронов проснулся, никак уж не надеясь на свое спасение, однако ежи ничего не собирались делать с ним, просто разглядывая заспанного клерка с высоты своего роста, затем схватив его за ноги и руки, подбросив в небо и улетев вместе с ним. Двое ежей, движимые некоей колдовской силой зла, парили по воздуху будто на магнитной подушке, неся визжащего клерка над крымскими лесами, а затем опустив его, но не в том смысле, в коем слово это потребляют в колониях, но опустив на землю неподалеку от деревни небольшой. Дронов сидел на пригорке, будучи зажатым между двумя ежами, и смотрел вместе со своими компаньонами в окно старого и бедного деревенского дома, рядом с которым в комнате сидела молодая мама, кормящая своего ребенка. Так эта умильная картина заворожила нашего героя, что он вовсе уж и запамятовал обо всех ночных приключениях и о том, что рядом с ним сидят два гигантских ежа. Комната была освящена единственной лампочкой, свет которой давал уже разглядеть топчан, накрытый матрасом и одеялом, откинутым до половины, письменный стол и старинный советский табурет, а также полуразвалившийся комод, потерявший за свою долгую карьеру все ручки. Смотря на все это, Дронов вспомнил свое детство, которое он летом проводил в сельских районах, и где все было столь же просто, как и ныне; едва ли ему была бы более приятная картина, чем созерцание любящей матери, молодое лицо которой он вовеки уже не забудет. После того, как матушка потушила свет, ежи пошли лесом вместе с нашим героем, остановив его лишь на полянке, где один из его компаньонов достал из кустов пару бутылок с некой жидкостью, откупорил их, а потом принялся поливать их содержимым клерка.

- Чем вы меня поливаете?! – завопил Дронов, пища от ужаса? – Бензином?! Вы хотите сжечь меня?!

- Успокойся, ты красавчик, тебя все любят! – ответил еж. – Мы просто поливаем тебя ромом и джином, дабы никто не поверил тебе, ежели ты вздумаешь рассказать о своих ночных приключениях, решив что ты и впрямь надрался.

Затем нашего героя одели в старый рваный халат, намазали его лицо помадкой, надели на ноги китайские каблуки на шпильках, а потом выставили на шоссе, где он был подобран полицией, которая приняла его сперва за низового представителя известной профессии. Встретил полицейский его словами: «Эй, скажи «Абырвалг»!», на что Дронов, будучи послушным гражданином, согласился, сказав данное слово, чем вызвал у полицейских недюжинный смех. Позже, однако, полицейские существенно исправили перед ним свою вину, ибо за свой рассказ о ежах, немало насмешивший майора полиции, Егору дали и новую одежду, и денег, и самое главное – бутылочку местного вина, а потом еще и к отелю довезли на служебной машине. О скандале, который его многострадальная жена устроила по его возвращению, я тактично умолчу.

7.