Под знаменем Врангеля: заметки бывшего военного прокурора

войну союзники превратили его в базу своих морского и воздушного флотов, действовавших в Дарданеллах. Глубокая и вместительная Мудросская бухта, в которую с моря ведет узкий проход, доставляла спокойное убежище транспортным судам. Впрочем, однажды германская подводная лодка, проникнув в залив, устроила такой дебош, что еще и в то время, когда мы там жили, в 1921 году, на острове существовала акционерная компания, во главе с местным буржуем г. Пневматикос, для извлечения потопленных судов и их тоннажа.

Следы мировой войны здесь повсюду. Берега завалены аэропланными бомбами, банками из-под консервов и бензина, всяким металлическим хламом. Разумеется, есть и братское кладбище. Кое-где сохранились бетонированные площадки, на которых сыны Альбиона развлекались в свободные часы игрой в футбол.

Ввиду недостатка питьевой воды на западном берегу Мудросского залива соорудили опреснитель. Казаки прозвали его «фабрикой воды». Внутри паукообразного острова, длиною не свыше 25 верст, влаги все-таки хватает для того, чтобы напоить и накормить немногочисленное население.

Последнее занимается или земледелием или морскими промыслами, в том числе и ловлей осьминогов. Лошадей на острове почти нет; их заменяют волы или ослы. Шутники объясняли нелюбовь местных греков к лошадям тем, что они потомки бежавших на остров троянцев, напуганных деревянным конем Одиссея.

Благодаря гористой местности и каменистой почве хлеб здесь родится плохо, маслина и виноград еще хуже, так что население до мировой войны жило в бедности. Потом оно начало богатеть, наживаясь от пришельцев. Едва ушли с острова французские и английские войска, как добрый боженька послал им «гостей английского короля» - русских беженцев деникинской эвакуации. На смену этим прибыли незваные гости французского президента - казаки. Оборотливые аборигены поживились от русских изгнанников еще более, чем от союзнических солдат. Почти все американское добро, розданное русским, пошло за бесценок грекам, которые перепродавали его с большой лихвой на соседние острова. Отвратительный коньяк и не менее противное местное вино в свою очередь давали немалую прибыль.

Привыкнув обирать братьев по вере, лемноссцы не постеснялись по инерции грабить таким же способом и своих братьев по крови, малоазиатских греков, которые, спасаясь от грозного Кемаля, в июле 1921 года сменили русских изгнанников.

Международное положение острова в этом году было самое нелепое. Он составлял часть владений государства эллинов и в то же время состоял в аренде у англичан. По и французы, опять появившиеся на острове в связи с нашим пребыванием, чувствовали себя здесь хозяевами. Мы, по крайней мере, не имели никакого касательства к английскому губернатору, тихо и скромно жившему в крошечном городке Кастро.

Один казачий поэт так описывает водворение казаков на Лемносе и, кстати, легенду о происхождении здешних ветров:

Окаянные французы Наложили цепко узы На российских на вояк:

Пропадай совсем казак!

Чуть немного потеплело,

Под угрозою расстрела Водворили казаков На Лемнос без лишних слов.

Это остров был унылый,

Веял холодом могилы.

Взор повсюду встретить мог Только камни да песок.

Как-то в древности чудесной Бог Гефест, кузнец известный, Насмоктавшись допьяна Олимпийского вина,

Полетел на Кипр стрелою,

Чтоб с Венерой молодою Провести украдкой ночь,

Отогнавши Зевса прочь.

Но, по лавочке по пьяной,

Он на остров окаянный,

На погибельный Лемнос,

Тучный корпус свой занес.

Растянулся меж горами И, забыв о милой даме,

Сладко раза два зевнул И на целый день заснул.

О попытке Дон-Жуана Зевс проведал утром рано И пришел в ужасный гнев.

Как стрелой пробитый лев,

Чтоб отбить у всех манеру Покушаться на Венеру,

Он обрек для образца Ловеласа-кузнеца За его характер пылкий На Лемносе вечной ссылке.

И Гефест от этих пор Поселился здесь меж гор,

Занимался он со рвеньем Медных чаш изготовленьем Для продажи их богам,

Чтоб курить в них фимиам.

День и ночь кузнец незримый,

Будь то весны, будь то зимы,