Под знамением Бога Грозы. Книга первая. Восставшая из пепла

Немой стал что-то объяснять, усердно жестикулируя руками. Фазарука его понял и ответил:

– Мне все равно. Пусть меня схватят. Погибнем вместе с повелителем. Какая разница – сегодня умереть или через несколько дней. Если убьют Суппилулиуму, то и меня прикончат следом, и Цулу тоже. А знаешь, что будет потом? Через год – другой нагрянут митаннийцы. Города разрушат. Хеттов поведут на невольничий рынок в Вашшуканни. Ты хочешь этого?

Брадобрей выпил еще вина, подумал и кивнул.

***

К халентуве подошел колдун-брадобрей в сопровождении двух мешедей. Они беспрепятственно прошли через ворота. Стражники, увидев колдуна, все так же учтиво поклонились. Один из сопровождающих объяснил столь позднее появление брадобрея (а дело шло заполночь) тем, что великий лабарна Арнуванда хочет с помощью заклинаний излечить от безумия своего брата Суппилулиуму. Тот сегодня проявил приступ болезни на Большом Собрании. Он оскорбил лабарну и кинулся на него с мечом. В него вселился Ярри. Только чары немого брадобрея смогут выгнать злой дух. А вторая половина ночи – самое подходящее время для колдовства.

Халентува в Цапланде строилась просторной, как и все подобные дворцы правителей. Здание состояло из трех этажей. Окон мало, все с ажурными решетками. Когда дули холодные ветра, окна затягивали кожей или закрывали деревянными ставнями. Само здание представляло собой квадрат с обширным двором внутри. Покои делились на мужскую половину и женскую. В мужской половине находились покои лабарны, оружейные залы и сокровищница. На первом этаже зал для Большого Собрания панкуса, трапезная, где проходили пиры и приемы. В другой части дворца, меньшей, находились покои таваннанны и других жен правителя. У таваннанны были свои мешеди и своя прислуга.

Скромностью хеттские правители не отличались, поэтому внутреннее убранство халентувы сияло золотом и серебром: светильники, посуда, украшения массивных колонн. Кругом стояла изящная мебель. Стены пестрели расписной лепкой из алебастра. В жилых комнатах всюду висели толстые ковры с чудесным орнаментом.

Внутри халентувы располагался ухоженный двор с храмом и священным источником. Пестрые клумбы источали тонкий аромат. Небольшая священная роща самшита и дерева еуа окружала храм. По чистым дорожкам расхаживали грациозные павлины и бегали пугливые лани. Здесь отдыхала от дел таваннанна, и резвились дети дворца под надзором строгих наставников. Снаружи халентуву обступал фруктовый сад. Росли абрикосы, персики, хурма, фиги. В одном из углов сада находился зверинец. В просторных клетках из прочных жердей, ради забавы, держали львов, тигров, леопардов, шакалов. И, наконец, сад окружала высокая стена. Когда враги захватывали город, стена халентувы становилась последним местом обороны.

В глубоких подвалах халентувы, возле винных погребов находилась темница. Чтобы попасть в подземелье, надо было пройти через половину лабарны и выйти во двор. Вход в темницу вел со двора. Объяснив мешедям, куда идет колдун, заговорщики попали в халентуву. Перед Фазарукой тенью промелькнул одноглазый старик. Ужасная догадка заставила его поторопиться. Первое, что он захотел: догнать старика и прирезать. Но одноглазый затерялся где-то в темных коридорах.

Стражники, охранявшие входа в подземелье ни в какую, не хотел пропускать: лабарна строго настрого запретил. Помощники брадобрея долго объясняли, что это сам лабарна послал колдуна вылечить брата от безумия. Неужели колдун по собственной воле будет среди ночи тащиться в халентуву? В конце концов, старший надсмотрщик решил отправиться сам, спросить разрешение у Арнуванды. Фазарука занервничал. Если лабарна не спит, то их обман сразу же будет раскрыт. Но он вздохнул с облегчением, когда старший вернулся и сообщил, что солнцеликий уже отошел ко сну, и в его покои никого не пускают. Еще немного поразмыслив, он решил пропустить брадобрея, но в сопровождении двух своих стражников. Пусть колдун идет куда угодно, лишь бы не рассердить его, – нашлет еще хворь.

***

Дверь противно заскрипела. В темницу прокрался сгорбленный старик. В его единственном глазу зловеще отражался огонек масляного светильника.

– Зачем притащился, старая крыса? – спросил Суппилулиума, очнувшись из забытья.

– Я принес тебе облегчение, – равнодушно прокаркал старик. – Твой брат сжалился и решил переправить твою душу в страну Забвения.

– Лабарна не боится прослыть братоубийцем?

– Никто не узнает. Я – мастер, – самодовольно признался старик. – Я проник сюда по тайному ходу через винные погреба. Стражники меня не видели. Сделаю свое дело и тем же путем выйду обратно. А убью просто. У тебя на поясе висит маленький кинжал с золотой рукоятью – символ принадлежности к роду властителей. Его намеренно не отобрали. – Одноглазый скривился в подобии улыбки. – Великое Солнце наше, лабарна Арнуванда очень хитер. Сейчас этим кинжалом вскрою тебе вены на руках. Ты просто уснешь, а проснешься уже среди Богов. Видишь: лабарна, да живет он вечно, очень великодушен и милосерден.

– Воистину. Но он меня собирался казнить публично. Неужели ему невтерпеж?