Под знамением Бога Грозы. Книга первая. Восставшая из пепла

– Кто такие? Не подходи близко! – раздался грозный оклик.

– Носитель жезла Бога Грозы, Суппилулиума, брат великого лабарны Арнуванды.

Загрохотал засов. Заскрипели ворота. Перед Суппилулиумой предстали человек двадцать измученных людей: почти без одежды, лица перепачканы сажей. На некоторых еще держались кожаные доспехи, изрядно посеченные в бою. Вперед всех, слегка шатаясь, вышел крепкий воин. Его обнаженный торс сплошь покрывали раны. Бурыми пятнами на холщевой рваной андули запеклась кровь. Вьющиеся черные волосы слиплись на лбу. В правой руке он сжимал короткий бронзовый меч. Воин встал на одно колено, как положено мешедю16 перед носителем священного жезла Бога Грозы и хрипло произнес:

– Приветствуем тебя, носитель жезла.

– Как имя твое. – Суппилулиума вглядывался в чумазое лицо, поросшее густой спутанной бородой, но никак не мог вспомнить, кто перед ним.

– Я старший над мешедями лабарны Арнуванды. Мое имя Фазарука.

– Неужели – ты! – обрадовался юноша. – Поднимись немедленно! Ты – герой! Это я должен встать перед тобой на колени. Ты не позволил врагу осквернить мавзолей Лабарны.

– Со мной еще два десятка отважных защитников. Мы обороняли священную гробницу, пока пожар не заставил каскийцев убраться из города. Прости, что не смогли уберечь Хаттусу.

– А где мой брат? Жив ли правитель? Может в плену? Говори! – требовал Суппилулиума, с тревогой заглядывая в глаза Фазаруки.

– Если ты спрашиваешь о божественном лабарне Арнуванде… – Воин замялся

– Отвечай! – требовал Суппилулиума.

Фазарука опустил глаза и тихо произнес:

– Он бежал.

– Бежал? – Суппилулиума отшатнулся, словно его ударили по лицу. – Думаешь ли ты, что говоришь? Он не мог! Он должен был погибнуть вместе с Хаттусой, умереть как герой или отстоять святыню! Что ты придумываешь? Я должен разыскать его тело …

– Не гневайся. – Фазарука с сожалением пожал плечами. – Тебе не найти тело лабарны среди руин.

– Где же он?

– Как только враг появился под стенами Хаттусы, Арнуванда покинул город, прорвался сквозь каскийцев с отрядом боевых колесниц и войском Богини Вурусему. Да, это – правда, горькая правда. Мало того, что ушел сам, еще увел три тысячи копьеносцев Вурусему, при этом не забыл прихватить все золото из халентувы.

– Я не верю! – воскликнул Суппилулиума. – Как он мог! Хочешь сказать… Нет! Такое невозможно! Арнуванда, как и я, из рода божественного Лабарны. Опозорить род – страшнее смерти.

– Могу поклясться перед Богами, – вздохнул воин, тяжело поднимаясь с колен.

– Он должен был бесстрашно сражаться во главе войска, – все не мог поверить Суппилулиума. – О, Боги! Какай позор! Мой брат… Потомок великого Лабарны… А я собрал всех своих мешедей… Шел днем и ночью без отдыха… – Его гневный взор обжег Фазаруку. – Почему позволил ему уйти? Ты – старший над мешедями лабарны. Почему не удержал его?

– Не гневайся, повелитель. Не в моей власти указывать лабарне, что ему делать. Тем более, он хорошо скрывал свой план. Перед побегом приказал мне возглавить оборону ворот Лабарны. Там ждала верная смерть. Я чудом уцелел.

– Прости! – Остыл Суппилулиума. Долго размышлял, оглядывая уцелевших воинов, и совсем обреченно произнес: – Значит, такова воля Богов.

– Но, что теперь? – тревожно спросил Цула. – Неужели Хатти больше не существует? Храмы Хаттусы разгромлены. Статуи Богов осквернены. Как Всевидящие могли такое допустить?

– Только они и могут на это ответить, – рассудил Суппилулиума. – Я хочу спросить у них самих. Проведите меня в мавзолей.

Суппилулиума и Цула вслед за Фазарукой вошли в мрачное низкое каменное строение мавзолея. Пройдя несколько маленьких темных комнат, они очутились в целле – небольшом квадратном зале без окон, со сводчатым потолком в виде купола. Стены украшали головы быков. Длинные изогнутые рога, покрытые золотом, отражали слабый свет масляных лампад. Вместо глаз сияли драгоценные камни. В стенных нишах застыли изваяния двух божеств в человеческом обличии, выточенные из черного базальта: Страх и Ужас. Эти два божества всегда сопровождают Бога Грозы. Посреди зала находилась статуя самого Бога. Постаментом служил священный камень хуваси. Огромный куб, вытесанный из глыбы серого базальта, не имел изъянов. Грани густо покрывали надписи, содержащие древние молитвы и заклинания. На камне хуваси стояли два величественных быка из белого мрамора с синеватыми прожилками и напоминали облака. На их спины ногами опирался Бог Грозы. Бронзовое тело укрывала длинная пурпурная андули, расшитая золотом. Высокая круглая тиара, украшенная бирюзой, венчала голову. Суровый внимательный взгляд устремлен даль, поверх голов молящихся. В одной руке Бог держал золотой калмус17, в другой – связку разящих стрел-молний. Перед камнем хуваси находилась истанана18 в виде большой гранитной чаши. Чашу наполняло жертвенное масло. В масле плавал фитиль. Горело вечное священное пламя бога Агниса, бросая отблески на темные своды. Возле истананы располагался стол для жертвоприношений, покрытый желтой льняной скатертью.