Под знамением Бога Грозы. Книга вторая. Месть Богов

– Отец, мы тебя любим и уважаем – Еникей тому свидетель, – оправдывался Барбиша, в почтении склонив голову. – Но нельзя идти против воли великой матери Сауски. Улия и Асмуникал любят друг друга. Если Боги позволят их разъединить, то две жизни на этой земле останутся несчастными. Великая мать Сауска не простит.

– Во, наговорил, – насупился Хемиша. – Причем тут юношеская дурь и Великая мать Сауска?

– Но, отец, – Барбиша решил зайти с другой стороны, – Асмуникал самая красивая и самая добрая девушка во вселенной. Когда я был ране, она ухаживала за мной: поила отварами, промывала рану. У нее очень нежные руки, как крылышки птички.

– Вы оба совсем потеряли голову из-за этого цыпленка, – гневался Хемиша. – Отца вы кое-как уговорили. Но что скажет мать?

– А мама обо всем знает. – Барбиша ехидно улыбнулся. – Не сердись. Разреши Улии привести невесту в дом.

– Разреши! Разве не ведешь, как парень страдает. Он настоящий воин и поступает, как мужчина, – навалились на него Цула и Фазарука.

– Пусть будет так, – сдался Хемиша. – Но, если Еникей разгневается, и Асмуникал не принесет ему сына, – Улия не станет во главе племен Хауси. Так ему и передай.

– Я понял тебя, отец! – обрадовался Барбиша и побежал вслед за братом.

Хемиша хмуро уставился на дно кубка. Цула понимающе похлопал его по плечу. Фазарука решил разрядить обстановку.

– Хотите, я вам расскажу интересный случай? – оживленно спросил он.

– Давай, – нехотя согласился Цула.

– Хемиша, ты помнишь, как мы прорывались из западни, расставленной митаннийцами. Меня везли связанного в повозке. Вы с Тоопекой прикинулись табунщиками, а твои воин дерзко напали из засады.

– Припоминаю, – ответил Хемиша, – но что в этом было интересного.

– Помнишь, ты кинулся ко мне на помощь, а я в то время уже успел освободиться от пут и прикончить охранников.

– Да, и это припоминаю. Я даже немного удивился твоей ловкостью.

– А все потому, – хитро улыбнулся Фазарука, – что один ассириец подарил мне кинжал.

– Каким же образом? – удивился Цула.

– На пиру у Тушратты. – объяснил Фазарука. – Митаннийцы праздновали победу. Меня, как почетного пленника, усадили перед входом в пиршественный зал и кормили объедками. Тогда прибыла конная тысяча Ашшурбалита. Их командующий в золоченых латах предстал перед Тушраттой. Его осмеяли за то, что он явился слишком поздно. Когда ассириец выходил, то остановился возле меня и что-то спросил – что, я уже не помню – а затем незаметно сунул мне нож.

–Ты говоришь: ассириец? Командующий тысячей всадников? – Хемиша усмехнулся.

– Я, даже, не посмотрел на него. Какое мне дело до них. Они веселились, а я готовился к смерти. Да и лицо ассирийца скрывала полумаска. Но за нож я ему благодарен. Если еще раз встречу – назову братом.

– Вспомни, о чем он тебя спрашивал, – вдруг заинтересовался Хемиша.

– Вспомни! Легко сказать, что-то… – Фазарука от удивления сам чуть не свалился со скамейки. – Постой же! Он спросил про племена Хауси.

– Ну! – взревел Хемиша. – Где нож!

– Я ношу его с собой. – Фазарука вынул из-за пояса тонкий кинжал и положил его на стол. Обыкновенный бронзовый нож с обоюдоострым лезвием. Ножны с незатейливым узором. Костяная рукоять с головой оленя. Хемиша дрожащими руками положил на стол другой точь-в-точь такой же кинжал.

– Что это? – в один голос воскликнули Цула и Фазарука.

– Это кинжал моего брата, – сквозь стиснутые зубы ответил Хемиша. Он еле себя сдерживал, чтоб не разрыдаться, как ребенок.

– Но то был ассирийский воин в высоком чине, – возразил Фазарука. – У него все доспехи украшали позолоченные пластины.

– Это он, – твердо повторил Хемиша. – Вот здесь на лезвии, – он обнажил кинжал, – видите, еле заметная надпись. Она гласит: «Аллунита, сын племени Хауси. Мне покровительствует Еникей».

– Значит, твой брат жив! Ты должен радоваться, а в твоих глазах слезы, – удивился Цула.

– Он отдал кинжал, – горестно произнес Хемиша. – Он знал, что рано или поздно кинжал попадет в мои руки. Аллунита грустит о родине. Тоска невыносимая. Если воин Хауси расстался с кинжалом или с поясом Еникея, значит – он готовится к смерти.

– Да что ты такое говоришь! – возмутился Фазарука.

– Это так. У каждого воина Хауси есть кинжал, пояс и амулет из черного камня. Воин носит все это с самого рождения. Если что-нибудь утеряешь – Еникей наказывает смертью.

5

Наутро вершины Бычьих гор поседели от снега. В тот же день Старший кантикини объявил начало праздника Нунтариясхи. Хатти зашумела, радуясь наступлению последнего праздника лета. Ведь скоро начнутся холода, и потянутся однообразные короткие хмурые дни и длинные вечера.