Подайте что-нибудь бродячим музыкантам

Выйдя на пылающую ледяными огнями Тверскую в каких-нибудь ста пятидесяти метрах от места нашей последней встречи, мы, обменявшись телефонами, дружески попрощались. Он взял машину и опять поехал вниз по Тверской, а я на этот раз для разнообразия свернул не у Макдоналдса, а на бульвары (впрочем, разница небольшая) и, минуя нашу alma mater, проследовал к Новому Арбату и далее домой. По пути, впрочем, я заглянул в какую-то ночную кофейню. Люблю это дело, грешен. За кофе я некоторое время размышлял о литературе и писательской судьбе вообще и писательской судьбе П. в частности; вспомнил, как громили наши идиоты-соученики один из первых его рассказов, ныне считающийся одним из лучших, и как П. расстраивался… (Впрочем, наши соученики громили все, что им попадалось под руку, так что особенно этим рассказом им укорять не стоит). Потом я почему-то вспомнил, что как-то мы говорили с П. о семье как о технологии самозащиты и убежища и сопутствующих этому делу детях.

П., с присущим ему снобизмом и тягой к восточной философии и ее западной интерпретации, заявил, что детей иметь не хотел бы, так как не уверен, скажут ли они ему спасибо, что он привел их в этот мир. Вот он, например, своей маме… и т.д. Не решаюсь воспроизвести его слова полностью, т.к. не уверен, не будет ли это вмешательством в его частную жизнь. Скажу лишь, что возразил тогда, что не наше, мол, дело эти вопросы решать, и произнес все, что произносят люди гностических и околохристианских взглядов в таких случаях. Не знаю, убедил ли…

Знающие люди говорят, что недавно П. пережил небольшую личную драму и сейчас ведет уединенную жизнь не то где-то в южной Германии, не то на востоке США. А кто-то мне недавно сказал, что он вообще в Тибете… Последний его роман был также проникнут чувством одиночества.

Так что вряд ли я его убедил.

Альтист Данилов и артист Джабраилов

Кстати, об одиночестве. Недалеко от этих мест, на Малой Никитской, в кафе “Ласточка” я однажды встретил писателя Орлова - того, который “Альтист Данилов”. Я вообще забыл про него (как и все - или как многие, наверное) и вспомнил, только когда его Дибров в прошлом году в своей ночной передаче показал. Вообще-то писатель не очень хороший, но когда-то, в начале 80-х, был очень моден, и Дибров, как известный сноб, это, наверное, вспомнил - про времена своей бурной комсомольской молодости. Но неважно, что там вспомнил Дибров, это в любом случае хорошо, когда к пожилому писателю на склоне лет вернулась известность. Сейчас, кстати, передачи уже нет, хотя я много раз слышал, что вот-вот будет. Эфир-то прямой, а Дибров хоть и сноб, но все равно на бывшем НТВ когда-то работал, а значит, мало ли что. Сначала решили, наверное, перед выборами 2004 года его попридержать на всякий случай, чтобы не сболтнул лишнего, а потом понравилось.

Ну вот. А мы тут шли по бывшей Герцена с женой и моим редактором из одного журнала (его Лева зовут) и смотрели, где бы выпить. Лева хороший мужик, умница, хоть и скрывает это зачем-то за маской рубахи-парня, и с ним всегда интересно поговорить, хоть он и шестидесятник и, как все они, помешан на женщинах. У них вообще такая фишка. По три романа одновременно - не то крутит, не то тянет. (Сочинять при этом, естественно, некогда… Он пару лет назад говорил мне, что пишет роман.) И Лева говорит: пошли в эту “Ласточку”, что ли, там недорого. И, по-моему, возник даже какой-то предварительный разговор, про этого Орлова, я даже не помню, какой и почему - кажется, редактор сказал, что Орлов часто там сидит, в этой “Ласточке”. Я говорю: о, ни разу не видел. Он жив? Мы с женой, правда, там были-то всего раза два и каких-то молодых киношников видели, которые фильм “Коктебель” сняли. Редактор удивился: да? А они-то что там делали? Я говорю: вот-вот, и мы подумали. Вроде не бедные уже люди, а тоже тут. Значит, им нравится почему-то.

И, что вы думаете, заходим мы в “Ласточку”, а этот Орлов тут как тут, сидит у окна. Легок на помине, называется. А в кафе такие интерьеры и “ассортимент” - и этот Орлов еще, что-то мне все это стало сильно напоминать какую-то хорошую советскую литературу, не то Трифонова, не то Юрия Казакова, не то самого Орлова, хоть я его до конца так никогда и не мог осилить, скучно… Мой редактор с ним церемонно поздоровался, и мы с женой тоже сказали свое “здравствуйте”, хотя молодое поколение, оно Орлова не знало и про “Альтиста Данилова” услыхало первый раз в жизни за пять минут до этого.

А Орлов говорит: о, садитесь за мой столик, место есть. Тоже человек, скучно ему, наверное… Мы поблагодарили, а в очереди Лева мне и говорит: ну что, будем садиться? Он так с неохотой это сказал, но не потому что не хотел или там что, я это понял, а просто, если сейчас к Орлову сесть, разговор естественно будет крутиться вокруг него, и это хоть и интересно, но хочется самим о себе поговорить.