Подари мне эдельвейс. Мой любимый ботаник

Мила нравилась Лиле, кроме того, она была подругой Маруси и любимой женщиной Ивана. Да, они просто обречены стать подругами.

– Ты же тоже сейчас очень счастлива! – воскликнула Маша. – Выходишь замуж за любимого человека. Максим так заботится о тебе, и хоть я его узнала совсем недавно, но сразу видно, что он очень хороший человек, порядочный, таких сейчас мало.

– Действительно мало.

– Знаешь, а он ведь как-то спас от какого-то придурка нашу Милу.

– Максим спас Милу? Откуда они знакомы?

– Они не знакомы, мы просто были в одном клубе, и там к Миле привязался какой-то пьяный, так Максим единственный, кто заступился за нее.

Лиля молчала. Да, о таком муже, как Максим можно только мечтать, да и он любит ее, теперь в этом можно было не сомневаться. Как он заботился, опекал ее после того ужасного происшествия, а она все время думала о Вадиме, о том, где он, любит ли ее по-прежнему.

– Да, Максим у меня такой. А ты придешь одна?

Лиля спросила это в надежде узнать, что с Вадимом.

– Нет, – засмущалась Маша, – с кавалером.

– Ясно.

Значит, они с Вадимом померились, и Маруся придет с ним. Как же выдержать это?

– Знаешь, а, пожалуй, я приглашу на свадьбу и Милу, – сказала Лиля, – она мне нравится, и, кроме того, может это поможет им помириться.

– Думаю, что это произойдет гораздо раньше, – загадочно сказала Маша.

– Что ты имеешь в виду? Я чего-то не знаю?

Лиля опустилась рядом с Машей на кушетку, ее глаза впервые за всю примерку оживились, и в них загорелся неподдельный интерес.

«Наконец-то, – подумала Маша, – а то после той истории, как убитая ходила, слова из нее не вытянешь».

– Иван кое-что придумал и сегодня осуществит это, так что придется мне гулять допоздна.

– Что, что он придумал?

– Сейчас все тебе расскажу.

Коробочка была небольшого размера, белая, непрозрачная, с розовым бантиком, приклеенным сверху на крышку. Мила смотрела на нее, и ей казалось, что если она поднимет крышку, то внутри окажется маленький тортик, воздушный, с белым кремом и нежными розочками.

– Зачем это? – спросила она у Ивана.

Они стояли в коридоре, он в теплой куртке, штанах и ботинках, с которых стекал талый снег, и расплывался на стареньком паркете темным пятном. От мужчины пахло морозом и зимой. Мила не ждала его прихода, точнее ждала, но не верила, что он придет, а даже если и придет, то зачем, ведь ничего уже не изменить. Она наклонилась, чтобы поднять с пола березовый листочек, который зацепился за куртку Ивана, и упал прямо к ее ногам.

«Ботаник».

Полотенце соскользнуло с ее головы, и кудри рассыпались по плечам. Иван замер, ни одна женщина на свете не была так красива, так сексуальна, так желанна, даже в этом огромном махровом халате, с копной спутанных волос, без грамма косметики и с босыми ногами.

– Открой коробку.

– Иван…

– Это последняя просьба, если после этого ты попросишь меня уйти, то тебе не придется повторять это дважды.

Мила внимательно посмотрела ему в глаза, и поняла, что он не шутит, не притворяется, и что это его последняя попытка примириться. Конечно, она понимала, что не сможет исключить Ивана из своей жизни навсегда теперь, когда выяснилось, что Маша его сестра. Они будут видеться, и он будет знать, что ее живот растет, да и Маша не сможет всегда молчать о том, что Мила ждет ребенка от Ивана, ведь она обрела не только брата, но и племянника.

Мила осторожно двумя пальчиками развязала нехитрый узелок на коробочке и открыла его.

– О, Боже!

На дне коробочки в тонком стеклянном коробе лежал цветок, тот самый из легенд Ивана. Эдельвейс.

– Откуда?! – воскликнула Мила.

– Я бы хотел ответить тебе, что сам забрался на гору и сорвал его, но не могу, – улыбнулся Иван, – сейчас не сезон, а то я обязательно бы…

– Забрался на гору и украл цветок у зловещих охранниц. А они отдали бы тебе его?

– Конечно, ведь они увидели бы, что мои помыслы чисты и светлы, и сердце как-никогда наполнено любовью.

Мила молчала, она смотрела то на Ивана, то на цветок, а в голове вертелись строки, которые он читал ей, когда они поднимались на гору в прозрачных кабинках, и она восхищалась невероятными видами. Снегом на вершинах гор, отвесными скалами, опутанными небольшими белыми цветами с очень длинным и сложным названием, и расстроилась, когда Иван сказал, что чтобы увидеть эдельвейс, не достаточно подняться на два с половиной километра над уровнем моря, а как минимум на пять.

«А я все думал, под шум и гам,

Что скажет сейчас она,

Та, что прекрасней и тоньше всех

И так всегда холодна.

Так холодна, что не знаю я,

Счастье мне то иль беда,

Вдруг улыбнулась:

Это, друзья, мило, но ерунда».

Мила стояла в нерешительности, нижняя губа дрожала, и слова никак не могли сорваться с языка. Глаза наполнились слезами.

– Я… – начала она, но не смогла договорить и устало опустилась на старенький стул в Машиной прихожей и прижала коробочку с цветком к груди. Иван опустился перед ней на колени и сжал ее ладони в своих.