Подари мне краски неба. Художница

— Как вы понимаете, — ответил тот, — ситуация, и без того непростая, осложнилась по вашей вине. Я понимаю, Наташенька, неопытность, редкая талантливость, ну и все такое прочее вскружили вам голову. Но мы живем в материальном мире. И царит здесь закон джунглей, да-да, джунглей. Время от времени здесь нужно показывать клыки. А ваши жемчужные зубки мало подходят для этого. Несмотря, я повторяю, на ваш дар. Я помог вам заработать. И раз, и два, и три. Да и сейчас, в этой ситуации, вам ничего не придется возвращать… Десять тысяч… мелочь. Если вы правильно поймете меня сейчас…

«Криминальных романов начитался, — подумала Наташа, — так называемые грязные домогательства.

Как он себе это представляет, старый козел?»

— А я уверен, что вы превосходно меня понимаете, завершил он, выпуская облако сизого дыма. Запахло горелой травой.

— Антон Михайлович, — с притворной нежностью ответила Наташа, вспомнив недавний поросячий визг в телефонной трубке.

— Понял, понял, друг мой, — сделал он предостерегающий жест рукой, — не надо о деталях.

— Да какие детали, друг мой, — отвечала она в тон, — я возмещу моральный ущерб. Не учитывая тот, что причиню вам сейчас. Я думаю, что вы меня понимаете еще более превосходно.

Антон Михайлович поначалу ничего не понял. Видать, он от рождения соображал весьма туго. А три диплома о высшем образовании: горного инженера, экономиста и юриста, обретенные более по профсоюзной линии, не прибавили ни сообразительности, ни остроты ума. Но то, что его передразнивали и делали это с недоступной язвительностью и самоуверенностью, насторожило любителя сигар и стерляжьей ухи.

— Набиваете себе цену, — произнес он как бы о другом, — недурственно. Кстати о цене. Две картины, взятые мной у вашей матушки, сильно повысились в цене. Собственно, я лишь авансировал вас тогда. Она вам ничего не говорила?

— Мама — человек не слишком опытный в этих делах. И скромный.

— Так вот… — торжествующе начал Антон Михайлович.

Наташа хотела продолжить беседу в циничном и нагнетательном стиле, но физически не могла слышать голос этого мерзавца.

— Так вот, — ответила она, — я поняла, что после этого нашего разговора с вами я ничего не должна вам. А сейчас я нанесу вам, как это вы называете, моральный ущерб. По вашей паралитической манере двигаться и говорить я давно пришла к убеждению, что ваша так называемая фирма последний хрен без соли доедает.

— Предупреждаю, вы очень сильно рискуете.

— Мне рисковать нечем, любезный. На Лубянке я уже побывала. Вы догадываетесь, на каком этаже?

Антон Михайлович замахал руками, как пропеллер:

— Вы неправильно меня поняли! Наша фирма не занимается ничем противозаконным. А то, что не запрещено законом, — разрешено. Это же аксиома.

— Не делайте резких движений, — тихо произнесла Наташа, — а посмотрите как бы невзначай на господина спортивного вида, сидящего через три столика от нас. Он делает вид, что флиртует с дамой. Это оперативник, который ходит за мной по пятам. Какая жалость, что я не предупредила вас об этом по телефону.

— Да вы представления не имеете, с кем вы говорите и кому вы угрожаете! — впервые разъярился Антон Михайлович. — В силе остаются два первых варианта: или деньги, или Стас.

Он что-то говорил и дальше, но для Наташи важней всего был его автоматический взгляд через столы, туда, где ворковала странная парочка: худощавая женщина аристократической внешности и бритоголовый амбал.

— Хорошо поговорили, — Наташа медленно поднялась, — ариведерчи!

Выходя на арбатскую мостовую, Наташа сказала сама себе: «Продолжаем разговор. Где мы будем брать эти деньги, дорогой Карлсон?

А где угодно, дорогой Малыш».

Разглядывая себя на ходу, как обыкновенно делала, в роскошных витринах обновленной столицы, она решила немедленно продать косу. Это значительно утяжелит ее кошелек. Подходящая парикмахерская тут же и подвернулась.

Рыжая парикмахерша, узнав о желании клиентки, пришла в ужас.

— Да вы что, с дуба упали, красавица? — натурально изумилась она. — В наше безволосое и безбровое время решиться на этот дикий шаг? Может, вы еще и с бровями что-нибудь задумали сотворить? Такой формы бровей я не видела пять лет. Это же чудо. Вы что, в шпионки готовитесь?

— Мне срочно нужны деньги, — сказала Наташа, — помните «Дары волхвов» О’Генри? Что делать, любовь. Нечеловеческая страсть. А средства взять негде. На подарочек. Но, честно говоря, это временно. Отрастут волосы быстро. А сейчас голове тяжело ко всему прочему. Жара. Боюсь, что мой возлюбленный одновременно продаст свою знаменитую гитару. Но что делать, судьба такая.

Внешность Наташи вскоре изменилась радикально. А в кошельке появились нелишние триста долларов.

— Приятно работать с таким материалом, — довольная ценным приобретением, приговаривала рыжая мастерица причесок. — Когда вы со своим придурком соберетесь пожениться, навестите меня, к тому времени волосы ваши отрастут, я не сомневаюсь. Я сделаю вам королевскую укладку. Мне вконец надоели эти гетеры с оранжевым или фиолетовым ежиком.