Подари мне лунный свет

Но если не слушать голос разума, совершенно очевидно, что ее ждет. Она любит Ларсона и станет любить еще больше, если сейчас ляжет с ним в постель. А потом, когда их связи придет конец, останутся лишь горечь и боль. Поэтому лучше не поддаваться инстинкту, даже если потом и придется сожалеть.

— Когда Тельма собирается уезжать? — спросила Глэдис, меняя тему разговора.

Она уже едва могла держать себя в руках, на нее невероятным образом действовал какой-то поистине дьявольский магнетизм, которым обладал Ларсон в такие минуты.

— Я сказал ей, чтобы не торопилась, но, скорее всего, она не задержится дольше двух месяцев. В Америке у нее связи, работу найдет без труда. Ну а я, конечно, дам ей лучшие рекомендации.

— Какой жест милосердия! — ядовито заметила Глэдис. — Правда, в этом ты как раз большой специалист. Особенно, когда нужно очистить совесть.

— О Господи! — воскликнул Ларсон в сердцах. Нервным жестом он привел в порядок волосы.

Теперь он смотрел на Глэдис сердито, что порадовало ее — пусть лучше разозлится, тогда, может, из его головы улетучатся грешные мысли.

— Послушай, я думал, мы покончили с обидами, — сказал Ларсон.

— Ты — определенно да!

— А ты — нет? Все еще хочешь представить меня в роли эдакого предателя?

— Ни в какой роли я тебя не представляю! — заявила Глэдис. — Просто надо добавить, ради большей объективности, пару изъянов в явно идеализированный портрет самого добродетельного в мире человека, которым ты себя представил.

Ларсон посмотрел на нее с улыбкой. Это было так неожиданно для Глэдис, что она почувствовала себя безоружной — чего она добилась этим разговором, своими колкостями? Ему как с гуся вода, а она от его улыбки снова начинает таять…

— А потом ты еще вздумаешь убедить меня в том, что ты святой, — продолжала Глэдис, стараясь говорить что угодно, лишь бы Ларсон не заметил, как сильно она возбуждена.

А он, улыбаясь, не сводил с нее восхищенных глаз, только поднял брови, удивившись последнему пассажу Глэдис.

— Ничего не вижу смешного! — воскликнула она.

Ларсон явно задался целью вывести ее из себя.

— Правильно, ничего смешного. Я просто любуюсь тобой, потому что ты выглядишь такой соблазнительной, когда злишься!

Глэдис чуть было не сказала, что и он выглядит именно таким. Ей совсем расхотелось противостоять его чарам. Что особенного, если…

— Я бы не сердилась, если бы ты не вломился в мою комнату без разрешения, — тихо произнесла она.

— В мою комнату, — поправил Ларсон.

— О, конечно, в твою. Но ты разве забыл, тут живу я. По твоему, естественно, приглашению. Я имею право на уединение.

— Только не тогда, когда я хочу заняться с тобой любовью.

Спокойно! — пыталась взять себя в руки Глэдис. Вдох и выдох. Не смотри ему в глаза, там опасные искорки. Постарайся преодолеть это сейчас, потом будет легче!

— А если я скажу «нет», это считается ответом? — спросила Глэдис.

— Не припомню, чтобы мне когда-либо отказывали.

— Ты самый тщеславный человек, какого я когда-либо встречала! — воскликнула она.

Ларсон расхохотался.

— Я так и знал, что ты возмутишься! Вот это реакция. Но ты весьма предсказуема, Глэдис. Ну, попробуй отрицать, что я не привожу тебя в трепет!

Конечно, он все заметил — дрожь, блеск глаз… Глэдис молчала. Она не могла ничего придумать в ответ. Все равно ничего у нее не выйдет, поскольку все ее существо стремится к нему, и он это чувствует, видит. Какие тут могут быть аргументы в свою защиту?

— Скажи, что я тебе не нужен. Что ты не хочешь меня, — медленно проговорил Ларсон вкрадчивым голосом.

Глэдис молчала, словно оцепенев. Во рту пересохло, язык будто прилип к нёбу. Ларсон осторожно сжал ее лицо в ладонях и наклонился к ней так близко, что она чувствовала на губах его дыхание. Глэдис ждала его жадного и желанного поцелуя, но он не торопился.

Он коснулся губами уголка ее рта и продолжал целовать ее, с каждым разом все крепче, пока она не стала сама искать его губы, сгорая от вожделения. Вот тогда он и поцеловал ее по-настоящему.

Глэдис не сопротивлялась. Она обвила его шею руками и прижалась к нему всем телом. Не отрываясь от ее губ, Ларсон подхватил девушку на руки и понес на кровать.

Он осторожно расстегнул блузку, любуясь девичьей грудью, просвечивающей сквозь черные кружева. Глэдис выгнулась от неистового возбуждения. Когда девушка застонала от вожделения, Ларсон расстегнул застежку бюстгальтера и начал ласкать грудь ладонями, наблюдая за реакцией от умелых прикосновений. Глэдис притянула его голову к груди, чтобы вновь ощутить обжигающие поцелуи, потом нетерпеливо расстегнула его рубашку, чтобы чувствовать каждый мускул его тела. И вот уже ее дрожащие пальцы скользнули под пояс его брюк. Ларсон застонал от нетерпения, порывисто срывая с себя остатки одежды.

Губы его скользнули вниз, лаская ее живот и устремляясь все ниже… Глэдис зажмурилась, боясь увидеть, как он будет целовать ее, пусть лучше эта изощренная ласка придет в ощущениях, Ее трепещущие бедра раскрылись навстречу его поцелуям, тело горело от прикосновений умелых рук… Она услышала стон… его стон… или собственный?..