Подари мне луну

Кейти в мгновение ока очутилась рядом. Виктория вручила ей всю коробку и продолжила работу над подолом платья, стараясь не обращать внимания на соблазнительный запах шоколада, поплывший по комнате.

Роберт придвинул стул и сел рядом.

— Это платье было бы тебе очень к лицу, — заметил он.

— Увы, — откликнулась Виктория, яростно втыкая булавки в подол. — Его уже заказала одна графиня.

— Я бы сказал, что непременно куплю тебе нечто подобное, но вряд ли это поможет мне заслужить твое одобрение.

— Как вы проницательны, милорд.

— Я вижу, ты на меня сердишься, — заявил он. Виктория вскинула брови в преувеличенном удивлении:

— С чего ты взял?

— Это, верно, потому, что ты думала избавиться от меня сегодня утром, но у тебя ничего не вышло.

— Как вы проницательны, милорд!

— Ты стремишься вернуть свою жизнь в нормальную, привычную колею.

Виктория издала звук, который можно было определить как нечто среднее между смехом, вздохом и фырканьем.

— Ты намерен и дальше столь же глубокомысленно изрекать прописные истины?

— Хм. — Роберт снисходительно посмотрел на нее сверху вниз и сел поудобнее. — Я понял, в чем твоя ошибка.

Виктория не удостоила его ответом.

— Видишь ли, тебе только кажется, что это нормальная жизнь.

Виктория заколола еще несколько булавок, затем обнаружила, что воткнула их совсем не туда, и вынуждена была вынуть и переколоть заново.

— Но это не нормальная жизнь. Как она может быть нормальной? Ты живешь так всего месяц.

— Ты ухаживал за мной всего два месяца, — не выдержала она.

— Да, но все последующие семь лет ты только обо мне и думала.

Виктория мысленно согласилась с ним, но вслух сказала совсем другое:

— А ты слышал, что я говорила тебе сегодня утром?

Роберт склонился к ней и пристально посмотрел ей в глаза.

— Я внимательно выслушал все, что ты сказала. И потом все утро думал над твоими словами. Мне кажется, я понимаю, что ты чувствуешь.

— Тогда зачем ты здесь? — пробурчала она.

— Потому что мне кажется, что ты ошибаешься. Виктория от неожиданности выронила булавки.

— Жить — не значит забиться под камень и настороженно смотреть оттуда на мир, отчаянно молясь, чтобы твой покой никто не нарушил. — Он опустился на колени и принялся помогать ей собирать булавки, рассыпавшиеся по полу. — Жить — это значит рисковать, значит пытаться достать луну.

— Однажды я уже рискнула, — хмуро заметила она. — И проиграла.

— И ты позволишь неудачам править твоей судьбой? Виктория, тебе же всего двадцать четыре. У тебя впереди годы. Неужели ты собираешься ходить по безопасной тропке всю свою жизнь?

— Что касается тебя, то да.

Он встал.

— Я думаю, тебе надо дать время поразмыслить над тем, что я сказал.

Она сердито взглянула на него, надеясь, что он не заметил, как дрожат ее руки.

— Я вернусь к концу дня, чтобы проводить тебя домой, — сказал он, и не ясно было, какой дом он имеет в виду — ее или свой.

— Меня здесь уже не будет, — буркнула она

Он пожал плечами.

— Я тебя разыщу. Я разыщу тебя, где бы ты ни пряталась.

У Виктории не было времени обдумать эти зловещие слова, поскольку в эту минуту снова звякнул дверной колокольчик.

— Мне нужно к покупателям, — пробормотала она.

Роберт склонился в поклоне и протянул руку к двери. Но вся его изысканная галантность мигом улетучилась, как только он узрел посетительниц магазинчика.

Миссис Брайтбилл ворвалась в магазин, таща за собой Харриет.

— А, вы уже здесь, мисс Линдон, — проворковала она.

— И вы тоже, дорогой кузен, — добавила Харриет.

Виктория поспешно вскочила и присела перед ними в реверансе.

— Миссис Брайтбилл, мисс Брайтбилл.

Харриет беспечно махнула рукой.

— О прошу вас, зовите меня просто Харриет. Мы же скоро станем близкими родственницами.

Роберт одарил свою кузину сияющей улыбкой. Виктория нахмурилась и быстро перевела взгляд на манекен. Этот яростный взгляд, конечно же, предназначался Харриет, но правила вежливости, принятые в магазине, предписывали быть полюбезнее с клиентами. А ведь она все утро пыталась убедить Роберта, как она дорожит своей новой работой, разве не так?

— Мы хотим пригласить вас на чашечку чая, — объявила Харриет.

— Мне очень жаль, но я должна отказаться, — натянуто улыбнулась Виктория. — Это не совсем удобно.

— Чепуха, — заявила миссис Брайтбилл.

— Моя матушка лучше других знает, что удобно, а что нет, — выпалила Харриет. — Если она говорит, что это удобно, значит, так оно и есть.

Виктория часто заморгала, не зная, что сказать.

— Боюсь, я должен согласиться с Харриет, хотя мне это будет нелегко, — вмешался Роберт. — У меня никогда не получалось соответствовать тетушкиным понятиям о приличиях.

— Как ни странно, я вполне тебе верю, — едко заметила Виктория.

— О, Роберт может быть таким повесой, — вставила Харриет.

Виктория живо повернулась к девушке и с интересом спросила:

— Неужели?

— Конечно. Мне кажется, всему виной его разбитое сердце, но у него было столько женщин! У Виктории неприятно засосало под ложечкой.

— А сколько их было, если не секрет?

— Сотни, — убежденно заявила Харриет. — Тысячи.

Роберт захихикал.

— Не смейтесь, — прошипела Харриет. — Я пытаюсь заставить ее ревновать для вашей же пользы.